Работы в Комсомольске велись уже больше года. Будущий город представлял собой огромную стройплощадку: котлованы, рев грузовиков, горы бревен. Здесь была уже зима, и хлеб, который выдавали строителям, нужно было распиливать, так как он промерзал насквозь. Сталинградцев отправили на отдельный лесоучасток – в тайгу, на другой берег Амура. Стройке был нужен лес, много леса. Сосны – огромные, под небеса – валили вручную. Потом из обработанных стволов сколачивали этакие «кошели» и сплавляли через Амур. Алексей действительно забыл о своем ревматизме и за короткое время сделался заправским лесорубом. Работали весело, с настроением. Соцсоревнование было частью их жизни, к нему относились с интересом и азартом, не предполагая, что через многие десятилетия это понятие станет предметом шуток и насмешек. За ударный труд Алексея наградили патефоном.
Дел было много. Сил и энергии – еще больше. Кроме того, ощущение причастности к грандиозной стройке придавало оптимизма, окрашивало самую трудную работу в радостные тона. Кто бы мог подумать, что всего через год здесь, в тайге, на краю света появится первый самолет, за штурвалом которого окажется один из молодых лесорубов. Мечта о летной школе не давала покоя Алексею. Нашлись и другие энтузиасты, влюбленные в небо, стали создавать самодеятельный аэроклуб. Разумеется, у них не было не только никакого летательного аппарата, но и книг, журналов по авиации – ничего не было. Поначалу просто собирались и рассказывали друг другу, кто что знает. Потом среди рабочих нашелся авиатор, настоящий бортмеханик. Прознал он, что небольшая группка пацанов собирается по вечерам и пытается создать аэроклуб. «Зови своих ребят, – сказал он Алексею, – буду объяснять устройство самолета».
Дело пошло. Потихоньку стали подбирать детали для двигателя, а потом с разрешения директора авиационного завода даже построили в цехе свой самолет. Это был летательный аппарат непонятной модели, но он действительно мог летать! Соорудили и парашютную вышку для тренировок. Слух о самодеятельном аэроклубе дошел до райкома, там сначала удивились, но потом признали увлечение ребят серьезным и даже прислали еще один самолет – У-2, известный всем как «кукурузник».
Кстати, перед полетами пришлось проходить медицинскую комиссию. Алексей волновался: вдруг забракуют, как бывало? Однако он был признан вполне годным. Закончили аэроклуб в Комсомольске-на-Амуре, действительно выучившись управлять самолетом, лишь двенадцать человек. В их числе был и Алексей Маресьев.
«Теперь уж, – думал он, – меня точно призовут в авиацию».
Он уже чувствовал себя военным летчиком. И действительно, в осенний призыв 1937 года его вызвали в военкомат. После небольшого экзамена вместе с другими призывниками погрузили на теплоход и по Японскому морю, Татарскому проливу – на Сахалин. Алексей попал в 12-й авиационный пограничный отряд. Но задержался здесь недолго, потому что вскоре был направлен в Читу, в истребительную школу имени Серова, известную всей стране. Там и прошел Маресьев весь курс обучения и с полным правом стал называться летчиком-истребителем. Это было накануне начала войны. А в августе 1941 года он попал на фронт…
Что было дальше? А дальше была повесть о настоящем человеке.
«С Борисом Полевым, – вспоминал Алексей Петрович, – мы были знакомы только сутки до того, как появилась «Повесть». Он смог понять меня, и эта книга действительно про меня. Не только описанные события соответствуют тому, что на самом деле было, но и во всех деталях, ощущениях, настроении я узнаю черты пережитого мною».
