Обойдя впередиидущих, Зверев поднялся на следующий ярус и оказался на вершине ветхого строения. Вслед за ним поднялись Логвин со своей овчаркой, Леня Мокришин и Ломтев, который догадался прихватить у Костина его бинокль.
Здесь пахло сырью и тленом. В одном из углов строения под остатками крыши были навалены еловые ветки.
Пройдя по краю, Зверев подошел к наваленному на грязном полу лапнику и внимательно все вокруг осмотрел.
– Что и требовалось доказать, – заявил Зверев. – Именно здесь наш стрелок поджидал свою жертву, причем поджидал довольно долго, возможно, всю ночь. Большая часть веток осыпалась, молодые ветки поломаны, сухие поломаны в труху.
– Ночью довольно холодно, а следов костра нет, – тут же отметил Ломтев.
– Зарылся в лапник и, видимо, утеплился заранее. Боялся себя выдать. А ну, Колюня, дай-ка мне Венину игрушку.
Забрав у Ломтева бинокль, Зверев долго осматривал местность.
Сельское кладбище, окруженное березками и орешником, казалось бесформенным и опустошенным. Часть могильных холмов была увенчана крестами, однако то там, то тут, среди надгробий, попадались столбики с пятиконечными звездами. С другой стороны от колокольни текла река, метрах в пятистах Зверев увидел поросшую камышом пристань, у которой покачивались прикованные цепями деревянные лодчонки. Зверев перевел взгляд на село и осмотрел каждую его часть. Двор Войнова был как на ладони.
– Если бы я хотел убить Войнова, то выбрал бы именно это место. Гена, пускай Бармалея, – распорядился Зверев, – пусть поработает, здесь вроде бы сухо.
Логвин тут же пригнулся к псу, погладил его и что-то шепнул на ухо. Бармалей завилял хвостом и стал нюхать сваленные в кучи ветки, вдруг затряс головой и дважды чихнул. Зверев насторожился.
– Что с ним?
– Он обычно так на махорку реагирует или на спиртное, – пояснил Гена.
– Окурков я не вижу, значит, наш убийца тут выпивал, – сделал вывод Ломтев.
Логвин тут же согласился:
– Оно и немудрено, нужно же было ему как-то греться.
– Вот только ни пустых, ни битых бутылок я не вижу, получается, что пил он из фляжки и расплескал…
– Времени прошло много, алкоголь бы за это время испарился, – возразил Мокришин.
Бармалей снова чихнул и громко фыркнул.
– Тогда чего же ваша собачка чихает? Если убийца собрал окурки, то сигаретный дым тем более бы испарился, – продолжал Ломтев.
– А ну, пустите-ка. – Мокришин подошел к месту лежки, положил на землю свой чемоданчик, где хранил оборудование, достал из него лупу и сел на корточки.
Он долго ползал по земле, потом вдруг замер, вытащил из чемоданчика небольшой металлический шпатель, что-то собрал им с земли и поднес к носу. Вдохнув собранную им пыль, тоже чихнул и подытожил:
– Табак.
– На рассыпанную махорку не похоже, – усомнился Ломтев.
– Это нюхательный табак, – авторитетно заявил Мокришин и поднялся.
– А это уже кое-что, – оживился Зверев. – Наш стрелок терпеливый и осторожный малый. Он нюхает табак и умеет найти хорошее место для засады.
– Убийца стрелял дважды и оба раза попал, значит, он еще и хороший стрелок, – заявил Ломтев. – Может быть, снайпер?
– Из хорошего карабина или винтовки попасть с такого расстояния может и обычный стрелок, – возразил Зверев.
– Так-то оно так, – тут же оживился Мокришин. – Только вот, судя по всему, стрелял он не из карабина и не из винтовки.
Зверев нахмурил брови.
– Поясни!
– Ты так спешил притащить меня сюда, что я даже не успел тебе ничего сказать.
