Оставив Непал и Гималаи, он спускается к язычникам и вновь начинает сеять смуту, выступая в роли религиозного диверсанта: «Я вам говорю, оставьте своих идолов и не исполняйте обрядов, которые разлучают вас с вашим Отцом и связывают со жрецами, от которых небо отвернулось».
– Чушь какая-то, по-моему, – не сдержался Вадим.
– Возможно, – кивнул Стрельцов. – Но, тем не менее, почему-то христианские теологи упомянутую вами книгу не любят настолько, что предпочитают не ругать ее, а просто замалчивать.
Ну, так вот – принято считать почему-то, что всякие древние книги, тайные знания и все прочее – это где-то на Западе, в старых замках и монастырях. Монсегюр, Грааль, Приорат Сиона…
Что такое этот самый «Приорат», Савельев не знал, но на всякий случай запомнил.
– Это большая ошибка. Среди древних русских литературных памятников существует целый раздел, именующийся «отреченными книгами», которые по идеологическим соображениям были запрещены православной церковью. Да-да, как и католическая церковь, православная имела – и поныне, кстати, имеет – свой «индекс запрещенных книг».
На первом месте в нем числится книга «Рафли». Она излагает очень сложную и своеобразную систему гадания, судя по дошедшим до нас отрывкам, основанную на двоичном счислении! Так что, выходит, что первоисточником принципа действия современной вычислительной техники и многих разделов высшей математики были наши обыкновенные языческие святцы, причисленные духовенством к «злым ересям».
В другой запрещенной книге – «Аристотелевы врата, или Тайная тайных» – тематически примыкающей к уже упомянутому мной сочинению, содержится подробное руководство для гадания об исходе любого важного дела.
Что любопытно, духовенство выделило эти книги с недвусмысленным определением «… учение рафлем сии речь святцам языческим». В одной из описей царской библиотеки времен Алексея Михайловича дано примечание: «По их учению, рафль, а по нашему, по-словенски, святцы».
Рафли русских индексов с гадальными текстами были известны на мусульманском Востоке, в Византии и Западной Европе.
– Остается лишь безмерно жалеть, – продолжил профессор, – о незнании нами «Славянской книги Еноха Праведного», «Молниянника», «Громника», «Колядника», «Лунника», «Приметы о днях», «О всей твари»… и многих других. В этих «бесовских» книгах заключены знания о природе, культуре и истории. Между прочим, «О часах добрых и злых» – по сути, первое в мире учение о биоритмах.
А сколько интереснейших трудов оставили русские еретики! О! Русские ереси, история отечественного свободомыслия и борьбы с нашими замечательными византийскими догмами – тут непочатый край работы, целый клад для истинного историка! – мечтательно вздохнул Стрельцов. – Стригольники, антитринитарии, «жидовствующие»… – в каждой сторонке Русской земли были свои оппозиционеры духовной власти, церкви. Думаете, наши предки глупее европейцев?
Николай Семенович печально улыбнулся:
– Жаль, что ныне эта тема немодна и не поощряется. Впрочем, извините, я отвлекся. Так вот – среди книг, запрещенных церковью, той, что вас интересует, не упомянуто. Видимо потому, что известно было лишь три ее списка, из которых вскоре остался один.
– Простите, а два других? – в Савельеве взыграла профессиональная дотошность.
– По имеющимся сведениям, один пропал на Украине в 1649 году, в сожженном имении князей Острогожских, второй затерялся еще в дни Лжедемитрия I, – не задумываясь, сообщил Стрельцов. – Что же конкретно известно о «Книге Семизвездья», или иначе «Семизвезднике»?
