Мысль о Данголии словно подтолкнула член в сторону потолка. Я уселся верхом на Лину, раздвинул немного ягодицы и с этой позиции без церемоний вошел во влагалище одним «ударом». А чего церемониться? Лина не побежала подмываться после прошлого акта, и потому в ней помимо ее собственной смазки есть теперь и моя «смазка».
Ягодицы, упершиеся мне в лобок, подстегивали меня не церемониться с женским телом, раз уж оно стало таким неожиданно доступным и податливым. Оно не требовало дополнительной стимуляции, – я и не стимулировал. Ее не стимулировал, – только себя. Подложил ладони под ее груди и в такт движений тазом стал их сильно сжимать и разжимать. В тот момент, когда я вспомнил Лину такую, как она сидела на диване сегодня при моем появлении, и сравнил мысленно с той дикой недотрогой ранее, я вдруг начал снова бодро кончать. Потом затих и упал на нее всем весом, не вынимая орган из органа.
– Можно я открою окно? – спросила она тихо подо мной.
– Конечно, милая, – и я сполз с нее на диван и мгновенно уснул. Даже не услышал ни открывания окна, ни звуки с улицы, ни что-то другое.
Когда я проснулся, то меня поразила тишина на улице. Не смотря на позднее утро, не было слышно шума моторов двигателей автомобилей, звуков музыки из кафе напротив.
– Лина, ты покормишь меня завтраком? – крикнул я. Не то чтобы очень хотелось есть, но должен же я был к ней зачем-то обратиться.
Ответа не было. Я подошел к окну и вдруг с высоты увидел на асфальте лежащее тело в нежно розовом одеянии, – ну точь-в-точь как пеньюар Лины. Тело лежало неподвижно. Ковыляющие вокруг люди спотыкались об него, даже падали, словно не видели этой преграды у себя под ногами. Брели вдоль зданий, держась почему-то руками за стены, витрины…
Что происходит?
Я буквально пробежался по комнатам квартиры, но Лины не было. Найдя на столике возле входной двери связку ключей, я запер дверь в парадную и, не дождавшись лифта, побежал вниз по лестнице.
Прежде чем выйти на улицу, я стал наблюдать за людьми в дверь парадного. Они словно слепые брели по тротуару, проезжей части, постоянно спотыкаясь и нащупывая дорогу перед собой ногами. Некоторые, как я заметил еще из окна, шли вдоль стен домов, ощупывая их и используя в качестве поддержки, когда тоже спотыкались.
Я вышел, наконец-то, за дверь и на меня налетел какой-то мужчина.
– Осторожнее, – буквально рефлекторно сказал я ему.
– Вы видите? Видите? – радостно спросил он, крепко ухватив меня за руку. – Здесь есть видящий. Скорее, скорее. Помогите его удержать! – крикнул он в пространство улицы.
В нашем направлении повернулись и направились почти все, кто брел по улице. ТАК!!! Это становится опасно. Если они ВСЕ за меня схватятся, то не факт, что не разорвут на части. Им каждому нужен поводырь. Почему они все стали слепыми, мне еще предстояло выяснить. Но я не собирался быть растерзанным толпой. Толпа надвигалась со всех сторон, проскочить мимо них скорее всего уже не удастся. Я вырвал у него руку и отскочил в сторону, натолкнувшись на другого прохожего.
– Где? Кто? Где видящий? – завопил я, делая вид что ощупываю пространство вокруг себя, сознательно натыкаясь руками на бредущих в моем направлении людей, хватая их за руки, одежду, лица. Чтобы они не поняли, что это именно я видящий. Зрячий. Могущий стать их поводырем при пленении. И стал постепенно тем самым пробираться через хаотично движущуюся толпу на вход из нее.
