«Хотя позиция у меня в таком случае конкретно такая шаткая», – понимаю я.
За два месяца походной жизни я сумел согнать почти весь нагулянный жирок, окреп, возмужал, привык проходить по тридцать пять километров или двести двадцать лиг в день, неся свои вещи, оружие, солидный груз продуктов килограммов на тридцать.
Вещей правда всего чуть у меня накопилось, одни сменные порты и одна нижняя рубаха, все остальное в единственном экземпляре и надето сейчас на мне.
То есть, моя выносливость вернулась на уровень усиленных тренировок на первом-втором курсе колледжа. Только веса во мне теперь больше в полтора раза и силы тоже.
Однако мне очень хочется сейчас просто перестать делать то, чем я живу последнюю пару месяцев – то есть постоянно выживать. Незатейливо наладить тихую и спокойную жизнь с какой-то приятной вдовушкой на настоящей кровати, пусть даже очень узкой для нас двоих.
Ну, вообще широких и длинных кроватей я в те времена не припомню, даже самодержец всероссийский спал с супругой в красносельском дворце на двух мимишных кроватках, подходящих для современного двенадцатилетнего подростка.
Этот серьезный вопрос придется решать уже самому.
Тут я вспомнил, что успел наобещать одной решительной девице забрать ее в большой город. И подумав, признал, что девица от своих намерений не отступится. Только дальше переживать по этому поводу я не собираюсь, еще три месяца впереди, потом еще может что-то решится без меня самого в этом деле.
Мы уже вошли на территорию Сторожки, где я могу поближе рассмотреть место, о котором столько слышал и где будет решаться моя судьба. Зависит она от того, как Альс преподнесет мою историю, которую он сам лично знает и еще ту ее часть, которую доподлинно не знает теперь никто.
Но я серьезно надеюсь, как Герой стоянки и победитель двух Кортов, причем одного особо гигантского, как активный участник эпохального боя на Опушке, что буду рассчитан из Гильдии без особых проблем.
«Все же боевое братство и тому подобное дело. В Черноземье к таким вещам относятся очень серьезно. Здесь по-другому нельзя», – поэтому негативную мысль я побыстрее выгнал из головы и принялся осматриваться вокруг.
Подводы подогнали к деревянному дому, похожему на склад и принялись разгружать, одновременно взвешивая на примитивных весах. Этим занимаются местные и кто-то из Старших, а мы проследовали в хорошо знакомую всем Охотникам трапезную, по пути умывшись у колодца. Вещи и оружие оставили у входа и заняли места за длинными столами.
В трапезной разместили три стола, один – поменьше и поизящнее во главе, там сидят обычно Старшие, и еще два стола попроще и подлиннее – для Носильщиков и Учеников. Столы стоят буквой П, места в трапезной хватает, всего может поместиться человек пятьдесят, а нас на ужин набралось только шестнадцать.
Праздничный ужин после возвращения намечается на вечер следующего дня, а пока мы быстро перекусили, разошлись отдыхать и приводить себя в порядок. Отдали вещи в стирку двум взрослым женщинам, обернувшись в полотенца, отправились помыться в местную баню, где разобрали деревянные кадки и, постоянно набирая теплую воду из бочки, смыли грязь и пот со своих тел. Потом сразу же отправились на ночлег.
Когда мы вернулись в казарму, я выбрал место для сна рядом с Кросом. Растянувшись на полатях, мгновенно уснул, едва опустил голову на подушку из грубой рогожи, набитой сеном.
