– Ну тебя, я не о том, пострадавшая жива и физически здорова, но случилось, совсем как в голливудском кино – к ней вернулась потерянная память.
– Ужас какой! Она и в неполной памяти меня удручала, а что сейчас может быть, подумать просто страшно!
– А ты не думай, это в принципе вредно. Вкратце, она вспомнила, где видела пропавшую семейную реликвию – это вам не фунт изюму! Всяческих ужасов и родовых проклятий – вагон и маленькая тележка! А сейчас она будет докладывать "второй ведьме", та уже в пути, спешит и падает. Теперь понял, что от тебя требуется? Не могу я пустить это дело на самотек, проверь, пожалуйста аппаратуру.
– Это мы мигом, матушка барыня, сей момент будет вам техник с инструментарием, ждите в течении двух минут! – браво пообещал Лева.
Расстояния между их домами вполне дозволяли такие обещания, но не более… Положим, не через две минуты, а через пятнадцать техник с инструментарием уже стучался в дверь. Его светлые волосы взмокли на висках и местами прилипли колечками, а мелкие бисеринки пота украшали переносицу. Лев явно спешил к пиршеству тайн, к тому же следовало обогнать "вторую ведьму".
А самое главное, у них с Люмой затеялось дело, где он мог проявить незаурядную смекалку и вознаградиться восхищением подружки. Надо сказать, что юношеская влюбленность еще медлила у детского порога, причем это касалось обоих участников. Редкие поцелуи по случаю отлично перемежались длинными паузами непринужденного дружеского общения, в нем состояла главная прелесть их взаимной привязанности.
Вот и данный момент Лева торопливо клюнул Люмину макушку и двинулся в комнату выгружать инструменты для удобства прослушивания. Пока "вторая ведьма" ехала в метро с пересадкой, он решил подключить еще один проводок, чтобы можно было слушать в два уха одновременно.
Полагая себя почти что Юлием Цезарем, Лева заявил, что пока он монтирует аппаратуру, Люма может разъяснить ему, о каких проклятых ценностях зайдет речь. Что-то он раньше ни о чем подобном не слышал, и вообще, не спятила ли тетка Ира, не наглоталась ли колес – тогда запросто!
Люме ничего не оставалось, как открыть семейную тайну, но получилось у нее скомкано, время поджимало и скепсис слушателя не располагал к необходимой торжественности.
Получилось вот что… Однажды в далекой Бразилии, где кроме диких обезьян имеются еще и копи с драгоценностями, был найден камень необычной формы и окраски – крупная капля прозрачной синевы с мерцающими внутри искрами. Поэтому драгоценность назвали пышным титулом – "Слеза ночи". Кстати, под таким названием вещичка фигурирует вполне официально, у нее даже имеется история, все записано в статейке или каталоге, но бумаги, разумеется, под замком у тетки Иры.
Камешек долго бродил по свету и неизменно сеял несчастья, о них тоже подробно изложено, чуть ли не убийство Распутина, нет конечно, но кого-то столь же нехорошего тоже убили почти в те же времена. Ладно, эта часть определенно не удается, милль пардон, ну и черт с ней. А если ближе сюда, то после исторических потрясений штучка прочно застряла у тетки-Ириной бабули, как-то вышло так, что ее, бабку – то есть, продали или сменяли на этот самый бриллиант. Или он был опал, или еще, дай Бог вспомнить, не гиацинт ли? Но в результате они оказались вместе – ну да, не знаю точно, что случилось с обменом, но штучка хранилась у бабки Зои секретно, в невероятно дорогой оправе. Распутин что ли, нет не он, а тот, которого вместо него убили, заказал что-то очень замысловатое и нашпиговал вокруг алмазов на миллион. Бабка Зоя держала улику у себя всю жизнь, а потом распорядилась выделить тетке Ире на шестнадцать лет…
