Жара в Пномпене в последние дни все усиливалась, в дневные часы воздух прогревался до сорока градусов и выше. Выходить на улицу в это время было просто пыткой, поэтому сразу после полудня, когда жара достигала апогея, городская жизнь приостанавливалась: наступала традиционная двухчасовая сиеста, после которой столичный ритм вновь набирал обороты.
Первая неделя командировки выдалась для Вадима не особенно напряженной. Хотя он практически сразу начал активно рваться в бой, Крижевский пока решил не нагружать своего молодого коллегу кучей заданий, и Вадим постепенно привыкал к новой стране и к новым жизненный условиям, изучал Пномпень, который все больше нравился ему.
Бенчли был прав: город действительно чем-то напоминал Париж. На центральных улицах было полно уютных французских кофеен, ресторанов и баров, архитектурный облик столицы хранил в себе колониальный галльский дух, а французская речь слышалась повсюду. В общем, было очевидно, что связь с бывшей метрополией все еще очень сильна.
Крижевский рассказывал Вадиму, как в августе 1966 года в Камбоджу приезжал президент Франции, генерал Шарль де Голль. К этому визиту в столице готовились очень тщательно и долго. Пномпень был буквально вычищен до блеска, в честь высокого гостя организовывались торжественные приемы и представления, а выступление генерала на Олимпийском стадионе слушали тысячи столичных жителей. Камбоджийские газеты пестрели заголовками об «историческом визите» и о «новом этапе в отношениях с Францией». Однако вся эта эйфория вскоре утихла, так как политическая ситуация в стране становилась все более сложной и напряженной, а какой-либо существенной помощи с французской стороны ждать не приходилось.
Пока Крижевский выбирал себе новые джинсы, Вадим неспешно прогуливался по рынку и любовался рядами маленьких узорчатых окошек, украшавших центральную купольную часть здания и тянувшихся вдоль всех четырех крыльев. Журналист достал из сумки привезенный из Москвы фотоаппарат «Зенит» и принялся фотографировать удивительные интерьеры огромного крытого базара.
– Следи за вещами, Вадим! – окликнул его Крижевский, отвлекаясь от активного торга с толстой продавщицей. – Тут полно карманников, будь внимателен.
– Да-да, конечно, – кивнул Вадим, все больше увлекаясь фотографированием.
Кхмерские лица казались молодому журналисту удивительно фактурными, интересными, открытыми, поэтому он стал постоянно носить с собой фотоаппарат, который подолгу лежал без применения в его московской квартире.
Вадим навел объектив своего «Зенита» на смешного улыбчивого старичка, стоявшего возле обувного лотка и курившего папиросу в ожидании покупателей. Молодой журналист резко взвел затвор и тут же нажал на кнопку, пока сонный продавец не заметил его и не стал строить гримасы и позировать перед «барангом» с фотокамерой, как любили делать местные жители. В этот момент Вадим вдруг почувствовал, как сзади кто-то дотронулся до его брюк. Это было легкое, чуть заметное прикосновение, но Вадим моментально вспомнил предупреждение Крижевского и потянулся к заднему карману, где лежал его кошелек. Карман был уже пуст.
Вадим стал лихорадочно оглядываться по сторонам, отыскивая глазами вора. В кошельке была приличная сумма денег, около сорока долларов, и в одночасье потерять все это было бы настоящей катастрофой. Кроме того, в нем хранилось несколько визитных карточек: первые серьезные контакты, которыми Вадиму удалось разжиться в Пномпене.
