Сьюзан шла рядом с Кордом, а его рука уверенно гладила ее по спине, как могла бы гладить и обнаженное тело. Сьюзан не принадлежала к тому типу женщин, с которыми легко закрутить роман. Вэнс иногда говорил, что она похожа на оживший образ Викторианской эпохи. Сьюзан была влюбчивой, но истинной леди от самой макушки до кончиков пальцев, как говорила ее матушка, воспитавшая дочь в строгости. Сьюзан никогда в голову не приходило изменить правила поведения, поскольку они отражали ее сущность. Сьюзан была истинной леди. Она знала, что такое любовь, и ни за что не согласилась бы на меньшее, даже на то удовольствие, которое могла ей предложить эта «черная овца» из рода Блэкстоунов.
Прежде чем они вошли в библиотеку, где ждала их Имогена, Корд наклонился к самому ее лицу:
– Если ты не выйдешь со мной, я отвезу тебя домой, и мы будем обниматься на крыльце, как подростки.
Сьюзан посмотрела на него с негодованием, заставив рассмеяться, но ей не пришлось ничего отвечать, потому что они как раз входили в библиотеку. Сьюзан отметила с удивлением, как точно Корд рассчитал время, когда лучше всего было сказать заготовленную фразу. Этот человек был мастером выбивать людей из колеи. Сьюзан почувствовала, что краснеет.
Имогена несколько секунд разглядывала их, переводя взгляд с Корда на раскрасневшуюся Сьюзан, и молчала. Затем она взяла себя в руки, ее лицо приняло обычное строгое выражение, а серые глаза стали холодными.
– Сьюзан, ты хорошо себя чувствуешь? Похоже, у тебя жар.
– Мне стало жарко от танцев. – Сьюзан подумала, что уже второй раз за вечер ее ответ не имеет ничего общего с действительностью. Надо бы лучше следить за своим поведением, иначе Корд Блэкстоун сочтет ее самой большой лгуньей на свете.
Мужчина, стоящий за ее спиной, легонько подтолкнул ее к небольшому диванчику и, когда Сьюзан села, уселся рядом с ней, заслужив своим поведением свирепые взгляды, которые не пытались скрыть ни Имогена, ни Престон.
– Здравствуйте, тетушка Имогена, – с улыбкой начал Корд, – как семейные дела?
Он и сам прекрасно умел в нужный момент помахать красной тряпкой, не смогла не заметить Сьюзан.
Имогена откинулась на спинку кресла, совершенно не обращая внимания на поведение племянника.
– Зачем ты вернулся, Корд?
– А почему я не могу вернуться? Это и мой дом, или вы забыли? Я даже владею частью земель. Настало время прекратить скитания, я решил пустить корни. Какое же место может быть лучше дома? Думаю, я мог бы поселиться в доме в Джубил-Крик.
– В этой лачуге? – раздался голос Престона, полный презрения.
– О вкусах не спорят. – Корд пожал плечами. – Я предпочитаю лачугу мавзолею, – усмехнулся он, оглядывая комнату, которую украшала старинная мебель, полотна в массивных рамах, бесценные вазы и миниатюры.
Комната считалась библиотекой, хотя книг здесь было совсем немного, да и те, как полагала Сьюзан, были куплены только потому, что обложки гармонировали с цветовым решением комнаты.
Престон какое-то время смотрел на кузена холодным, полным ненависти взглядом, который вскоре сменился негодованием.
– Сколько нам это будет стоить?
Уголком глаза Сьюзан заметила мелькнувшую в глазах Корда хитринку.
– Стоить что?
– Сколько нам надо заплатить, чтобы ты покинул эту часть страны?
Лицо Корда исказила недобрая ухмылка, которая должна была насторожить Престона.
– Боюсь, тебе не хватит денег, кузен.
Имогена подняла руку, предупреждая следующую фразу сына. Она обладала большим здравомыслием, чем Престон, и умением вести переговоры с завидным хладнокровием.
