– Вы курите? – неожиданно спросил Наполеонов.
– Да, а что?
– Минздрав предупреждает…
Маргарита звонко рассмеялась.
«Незаметно, чтобы она печалилась по поводу гибели любовника, пусть и бывшего», – подумал Наполеонов, а вслух попросил:
– У вас не найдется немного воды?
– Воды?
– Пить очень хочется.
Когда она выпорхнула из комнаты, Наполеонов взял из пепельницы пару окурков и быстро их спрятал. Он добросовестно выпил принесенный Маргаритой стакан воды и распрощался.
И уже на пороге спросил:
– Вы уверены, что не убивали Фалалеева?
– Что?! – удивилась она вполне искренне и вдруг разозлилась: – На кой черт мне его убивать, если я его выставила?!
– Последний на сегодня вопрос, на какой телефон звонила вам ночью или под утро Фалалеева?
– На сотовый, – не задумываясь, ответила Маргарита.
Наполеонов кивнул и едва успел шагнуть за порог, как дверь за ним с грохотом захлопнулась.
– Так, – пробормотал он, спускаясь по лестнице, – Фалалеева утверждает, что не видела кузину уже две недели, а Маргарита Иннокентьевна Максименкова уверена, что Анна Васильевна приходила к ней два дня назад вечером, то есть, можно сказать, почти накануне убийства Фалалеева.
Сверху по лестнице с визгом пронеслась болонка. Наполеонов невольно посторонился, прижимаясь к стене.
– Не бойтесь, – добродушно пробасила дородная дама, спустившаяся двумя минутами позже, – моя Фенечка не кусается.
– Я так и понял, – сердито ответил следователь, думая о своем, – а что, если Фалалеева, встревожившись отсутствием мужа, поехала на дачу? – Наполеонов вздохнул: – Получается, сразу две нестыковки. Первая – друзья уверяли, что Анна на дачу мужа никогда не ездит, и вторая – почему она не сказала, что была у Маргариты два дня назад?
Следователь сел в автомобиль и тронулся с места. Под колесами приятно зашуршали опавшие листья. Но Наполеонов не слышал их шороха, погруженный в свои мысли.
«Маргарита могла солгать, – думал он, – и скорее всего, лжет именно она».
Предъявлять Максименковой туфлю и записку пока не входило в его планы. Ему нужны были данные экспертизы. Для этого он и окурки прихватил. Конечно, изъятые таким образом, они не могут быть учтены судом. Но для сравнения с найденными на даче очень даже пригодятся. А уж потом, если их идентичность подтвердится, он изымет новые в присутствии понятых. В том, что новые окурки будут найдены в квартире Маргариты, он не сомневался. Бросать курить-то дамочка, по всему видно, не собирается.
Следователь осуждающе покачал головой:
– Для таких закон не писан.
Максименкова, несмотря на ее красоту, произвела на следователя отталкивающее впечатление. Может быть, дело было в ее кажущемся высокомерии или в легком отношении к жизни, которое она продемонстрировала следователю?
– Не нравится она мне, – пробормотал себе под нос Наполеонов, – не нравится, и все тут!
Но антипатию к делу не пришьешь. Нужны прямые доказательства. Пока ясно одно – алиби у Максименковой нет. Никто ее в то время, когда произошло убийство, не видел, ни с кем она не общалась…
* * *
На следующий день Наполеонов явился на работу спозаранку, вечером ему удалось вручить окурки Незовибатько и уговорить его провести экспертизу к сегодняшнему дню.
Следователь сидел в своем кабинете и слушал тишину за окном. Звонить эксперту было рано, Афанасий Гаврилович небось еще только завтракает со своей разлюбезной Оксаной Федоровной.
«Эх, живут же люди, – мысленно вздохнул Наполеонов, – в любви и согласии столько лет. Может, и мне жениться на радость маме?»
