Марлен-Рубен ничего не понял и, как настоящий босс, стал ещё строже:
– Отнеси в кабинет.
Соник выпорхнула из подсобки:
– Я старые костюмы не выбросила. Если будете искать, куда делись золотые пиджаки, то они здесь.
Марлен-Рубен сухо ответил:
– Золотые пиджаки мне не нужны.
Трёхметровый парень взвалил коробку на плечи. Секретарша, извиваясь худеньким телом, протиснулась мимо него. Она одновременно успела выкинуть пустые баночки в урну, отворить дверь в кабинет и шепнуть начальнику:
– Этот дылда всю газировку выпил. От сахара он выше становится. Когда пришёл, меньше меня был ростом.
Роскошь собственного кабинета поразила Марлен-Рубена. Он постарался не подать виду, решил рассмотреть позже, когда останется один. Отошёл в сторону и наблюдал, как Соник разложила гладильную доску. Молниеносно исполнительная секретарша извлекла её незаметно, чуть ли не из выреза своей кофточки.
Трёхметровый парень достал складной нож, разрезал коробку и выложил на диван упаковки с костюмами, хрустящие пакеты рубашек, носки, носовые платки. Принёс второй ящик. Там была обувь, десяток коробок с неизвестными Марлен-Рубену брендами. Он стыдливо посмотрел на свои недорогие ботинки и встал за кресло, скрывая их.
Секретарша энергично помогла парню. Разложила одежду на диване, столе и креслах. Извлекала из рубашек булавки. Одновременно успела ответить на телефонный звонок, дать задание какому-то взъерошенному менеджеру, который бесцеремонно вбежал в приоткрытую дверь кабинета.
Увидев начальника, менеджер испугался, потом заулыбался и протянул руку:
– Давайте, босс, ещё раз с вами поздороваемся. Заодно напоминаю, что я – ваш лучший друг в этом здании.
Марлен-Рубен почувствовал в его тоне излишнюю лёгкость.
«Это их так приучили общаться с начальством? Какая же тут субординация?»
Марлен-Рубен строго осведомился:
– Из какого вы отдела?
– Форин Бранч Офис.
– Как там дела с… с…
– С французскими договорами?
– Да.
– Или о встрече с итальянской делегацией?
– И это тоже.
– Или, может быть, вы спрашивали о договорах с албанцами?
Марлен-Рубен почувствовал подвох:
– А у нас с ними есть договора?
– Нет. Только письмо о намерениях. Форма пятнадцать и форма шестнадцать. По восьмому пункту первого приложения была дискуссия.
– Потом предоставишь отчёт.
Марлен-Рубен наконец соизволил пожать протянутую руку.
Взъерошенный обнял ладонь босса:
– Меня зовут Дог.
– В смысле, собака, что ли?
– Нет, босс, собака это собака. А я – Дог. Дог Итдогов.
– Ладно, Дог, выполняй приказы.
– Бегу, бегу. Кстати, вот в этой коробке отличные ботинки. Советую, босс. Получше, чем те, что на вас.
«Дог – наглец! Начал бой за лидерство в стае. Но и его я сокрушу на своём пути к господству в корпоративной иерархии» – подумал Марлен-Рубен.
Отодвинул в сторону рекомендованную Догом коробку:
– Это не надо.
Коробка исчезла, будто растворилась в воздухе. Только лёгкий вихрь коснулся лица шефа – настолько расторопно Соник выполнила указание.
Трёхметровый парень ушёл, унося остатки упаковки и коробку ненужных ботинок.
Марлен-Рубен прошёл взад-вперёд вдоль разложенных костюмов. Он растерялся: как правильно собрать воедино разрозненные предметы гардероба?
Ботинки хоть и разных брендов, но походили друг на друга, как упаковки жвачек.
Все шесть пиджаков примерно одинаково тёмные. Один отдавал синевой, другой серебрился, третий коричневел. Остальные тоже неуловимо отсвечивали какими-то цветами, не имевшими слов для описания. Разве что – «иридисцентный», но Марлен-Рубен такого слова не знал.
