– Предмет и пределы доказывания, – опять Анька Дубовская.
Выскочка.
– Верно. Но дадим и другим возможность блеснуть.
Лера бомбит нас вопросами в таком бешеном темпе, что мы дух перевести не успеваем. Сидим все на взводе, как и на экзаменах-то не бывало. И вроде ничего такого Лера не делает, голос не повышает, двойки не ставит тем, кто не смог толком ответить, но вижу, даже у Никитоса и Гарика в кои-то веки пропал запал куражиться. Ну да, двойки она не ставит, но таким взглядом припечатывает, что не дай бог.
Ленка молча придвигает ко мне свою тетрадь с конспектом лекции, но я успеваю прочесть от силы половину, как Лера вдруг обращается ко мне.
– Шаламов.
Поднимаю на неё глаза и напарываюсь на такой убийственный взгляд, что не по себе становится. Так смотрят на заклятого врага, которого держат на мушке и вот-вот прикончат. Ну или типа того.
Я обескураженно хмурюсь, но в следующую секунду Лера уже смотрит по-другому. Хотя тоже ни черта не по-доброму и даже не по-нормальному. Скорее так: «ну, давай, щенок, покажи, что ты из себя представляешь». Ну, может, с щенком я слегка загнул… а, может, и нет.
– Расскажи нам о субъектах доказывания.
Я до этого еще не дочитал. Но изо всех сил напрягаю мозг, пытаясь вспомнить что-нибудь по теме из прошлых курсов, ну или логически домыслить…
Лера тем временем подходит ближе, становится в трех шагах напротив меня, скрестив руки на груди.
– Простейший вопрос, – цедит она язвительно, – занимает у вас, господин Шаламов, так много времени и так много усилий. А ведь это основа основ. То, что вы должны знать со второго курса…
– Субъекты доказывания – это те, кто осуществляет доказывание, – наобум и почти в отчаянии отвечаю я.
– И кто же это? – выгибает она насмешливо бровь.
– Прокурор, следователь, дознаватель…
– И всё? А подозреваемый, обвиняемый, потерпевший? А защитник? Им ничего доказывать не нужно? Они для массовки в суде участвуют? Просто безмолвно посидеть послушать? Прямо как вы.
– Ну нет… тоже…
– Тоже что?
– Они тоже субъекты доказывания, – смотрю на неё и не понимаю. Откуда столько желчи? К чему вдруг эти нападки?
– И чем эти субъекты различаются? Или ничем?
Ленка под боком шепчет:
– У первых доказывание – обязанность, а у вторых – право…
Я повторяю за Свиридовой.
Смерив меня таким взглядом, будто я распоследнее ничтожество, Лера язвит:
– В суде вам тоже подружка под боком будет подсказывать, что и когда говорить?
Потом продолжает холодно:
– Юрист обязан не только знать азы законодательства, но и легко ориентироваться в массиве нормативных актов…
Она чеканит каждый слог, перечисляя, что мы должны знать и уметь, и при этом испепеляя меня презрительным взглядом.
А у меня все её слова слились в кашу, а в ушах стучит только собственный пульс, бешеный как пулеметная очередь.
– А что вижу я в вашей группе? На элементарные вопросы – жалкий лепет… за исключением двух-трех человек…
Она замолкает, и в аудитории повисает гробовое молчание.
– Ну а вы, господин Шаламов, вообще вне конкуренции. Вы показали себя настолько беспомощным… просто полным нулем, что я понять не могу, зачем вы здесь? Себя показать, какой вы у нас нарядный и красивый?
Лера продолжает на меня смотреть, будто ждет какого-то ответа. Я тоже на нее таращусь. Уже не так ошарашенно, как вначале, но все равно, чувствую, что у меня весьма красноречивая физиономия. Ещё и пылает до ушей.
– Всё? – спрашиваю её глухо. – Вы всё сказали? Я тогда, наверное, пойду?
