– Да. – Пушкина неуверенно протянула её Рите, а потом, спохватившись, начала быстро искать свою зарисовку произошедшего вчера. – А, точно, сейчас, конечно, да, прошу прощения. Вот!
– Выглядит… странно. – протянула Воронова.
– Да ну. – Артём всё также раздражённо-недоверчиво хмурился. – Бред какой-то. Рит, ты вроде не любительница розыгрышей, так зачем такой хернёй занимаешься?
– Это не розыгрыш. Я правда это видела. А ещё там искривлялось пространство, словно всё начало переходить в жидкое состояние, хотя притом многие свойства этому не соответствовали и… это достаточно сложно объяснить. У меня, пожалуй, нет подходящих слов на данный момент. А когда мы попытались сфотографировать тот свет, у нас сломались камеры. Это было нечто странное. Выходящее за рамки моих знаний о реальности. И именно поэтому я в то что бы то ни стало хочу понять, что это. Я знаю, что ты сейчас скажешь. Что мне нужно к психиатру. Я бы ни секунды не сомневалась в наличии у меня психического заболевания, если бы не две сломанные без видимых причин камеры телефонов и второй свидетель.
– Всё равно я в эту чушь не верю.
– Хорошо. Тогда можешь идти.
– Что?
– Мы с тобой потом погуляем. То, что я предложу, тебя всё равно интересовать не будет.
– Да знаешь… Хорошо, я пойду. До завтра.
– До завтра.
Артём резко встал со скамейки и быстро скрылся за домом.
– Итак, у тех, кто остался, я хочу спросить, как вы относитесь ко всему мной сказанному?
– Дина, – напряжённо обратилась Вика к подруге, – ты правда там была? Правда это видела? Если это не так, и ты по какой-то причине вынуждена так говорить, то не бойся, я смогу тебе помочь. Обещаю, со мной тебя никто не тронет. Не в обиду тебе, Рит.
– Ничего, я всё понимаю. Ты абсолютно правильно поступаешь.
– Нет-нет! Я правда там была. Если честно… Это было очень странно, даже как-то красиво и… жутко. Я даже из-за кошмаров меньше, чем обычно спала, а я и так не особо часто высыпаюсь, хех. Я совсем не знаю, что думать об этом. Но в одном я уверена – это правда.
– Хорошо. Я не могу сказать, точно ли я верю в это, но допускаю, что такое возможно.
– А ты, Ник? – Дина немного неловко улыбнулась.
– А что я? Мир – пиздецки странная штука. Чёрт его знает, было это или нет, и что там вообще случилось. Лично мне дела до этого особо нет. Но ты к чему клонишь-то, госпожа лектор?
– К тому, что я предлагаю объединить усилия и попытаться выяснить о произошедшем как можно больше. Я пойму, если вы откажетесь, но работать вместе будет проще. Да и я не уверена, что сумею эффективно заниматься таким трудным исследованием самостоятельно, если учитывать, сколько времени у меня уходит на подготовку к ОГЭ и ЕГЭ, а также к олимпиадам и институту. Впрочем, опять же, я никого не заставляю, это исключительно ваш выбор.
– Я-я за! – Дина виновато опустила глаза, чувствуя стыд за свой слегка дрожащий голос. – Н-не могу же я тебя в таком деле оставить.
– Да я в принципе тоже. – Вика с лёгкой тревогой посмотрела на Пушкину. – Звучит всё это достаточно любопытно.
– Ну, а я за любой движ, кроме голодовки, так что поехали.
– Хорошо. Итак, с этого момента мы являемся определённым объединением. Обществом, если хотите. Вы можете в любой момент уйти по собственному желанию, но тогда стоит обговорить это со мной, чтобы в случае необходимости отдать мне материалы, касающиеся нашего дела, если таковые у кого-то из вас будут на тот момент храниться. Также я не могу быть уверена, что упоминание нашей деятельности безопасно. Неизвестно, кто ещё знает о подобных… аномалиях, и чем для нас может обернуться обнаружение того, что нам о них известно. Возможно, я проявляю излишнюю осторожность, но, полагаю, лучше заранее чересчур сильно подстраховаться, чем потом столкнуться с последствиями собственной беспечности.
