Сломанные сказки - страница 30

Когда Жан проснулся, за окном было светло. Был день, мрачный, пасмурный, серый день. Вся палата, в которой он лежал, была одной большой палитрой серого цвета. Светло-серый стол, две тёмно-серые кровати. Мутно-серые стены и так далее.

Мир словно лишился красок.

– Дааа… давно я не видел пасмурных дней, – произнёс Жан, когда проснулся.

Кто-то в палате засмеялся.

– И не говори… там то… тааам… там всегда солнечно. А если дождь, то только тогда, когда ты хочешь…

Жан приподнял голову. В палате был ещё один человек. Облысевший, немного нервный, одетый в больничную пижаму мужчина.

– Ты кто?!

– Меня зовут Оливер. Как и ты! Я… я пациент. Но я иду на поправку… честно… скоро я смогу выписаться отсюда. – его речь была прерывистой, нервной – А ты, ты, наверное, мечтаешь вернуться обратно.

– Куда обратно?! Я хочу, чтобы меня выпустили отсюда.

Жан попытался встать, но руки, ноги и грудная клетка были перетянуты ремнями из толстой бычьей кожи. Единственное, что он мог, это немного приподнять голову.

– Он нет! Лежи… ты ещё из тех… непонимающих…, поэтому ты нуждаешься в фиксации.

– Чего я не понимаю!? – Жан повысил голос, – Я понимаю, что меня незаконно похитили и привезли в какую-то больницу! Но этого я так не оставлю. Диана, она юрист. Она весь город на уши поставит.

– Диана. – Оливер рассмеялся, – вот про это я и говорю… ты не понимаешь! Но я не имею право тебе ничего рассказывать. Ведь я могу дать неправильную информацию. Доктор Этьен… он гений, он тебе поможет!.

– ЭЙ! Выпустите меня! ЭЙ!!! – Жан кричал.

– Тише! – сосед по палате забил указательным пальцем себе по губам, – Или тебе введут препарат и погрузят в вакуумный сон!

– Какой сон?! ЭЙ!

– Вакуумный. Здесь так называют сон без сновидений. Сны… ведь никто не хочет снова утонуть там… в том мире.

– ЭЙ!!! Я прошу – выпустите меня! – Жан продолжал кричать.

В комнату влетел крупного телосложения мужчина. Это был один из санитаров, на нём была белая, немного мешковатая роба. Взгляд был недовольный.

– Что здесь за крик!? – недовольно спросил он.

– Вот видишь, я же говорил!

– ТЫ! Немедленно освободи меня! Если мой друг или моя девушка вас найдут, то они тут камня на камне не оставят!.

– Так… У тебя ещё один день реабилитации. – ровным, строгим голосом ответил санитар, – Хочешь инъекцию? Думаю, не стоит. Веди себя тихо!

– Да иди ты! Когда я выберусь, я устрою такое! ЭЙЭЙЭЙ!!! Вы, на улице, услышьте меня!

– Значит, хочешь инъекцию.

Санитар медленно подошёл к привязанному пациенту, попутно доставая шприц из нагрудного кармана рубашки.

– Убери эту дрянь от меня! – Жан пытался извиваться.

– Я же говорил! Ну, зачем! – Оливер нервно закусил руку.

– ЭЙ! Спасите! Спасите!

– Да тихо ты! – Санитар грубо схватил нашего героя за предплечье и, не прицеливаясь, ввел шприц под кожу. Всего за несколько секунд комната превратилась в мутное пятно.

– Я же говорил… – голос соседа по палате растворялся.

Два дня, как их здесь называли – дни реабилитации, показались Жану вечностью.

На третий день, в палату вошёл уже знакомый санитар и стал методично отстёгивать ремни.

– Я поведу тебя к доктору Этьену. Так что без глупостей, у меня хватит силы и злости, чтобы скрутить тебя и снова приковать к кровати. Договорились?

Жан молча кивнул.

Целых два дня наш герой не видел ничего, кроме белого потолка палаты, своего соседа и пустых снов.

Его вели по коридорам, узким и широким, мимо палат, операционных и процедурных кабинетов. По лестницам. Вели по клинике, которая пропахла лекарствами и крахмалом.