В такой город надо приезжать, когда собрался покончить с жизнью или сойти с ума.
Встречу им устроили пышную, праздничную, но странный то был праздник: все держались с безукоризненной вежливостью, но смотрели на гостей без теплоты. Впрочем, откуда было взяться теплоте, если все догадывались, что Гэрэл и его спутники приехали с наглыми, унизительными для Рюкоку требованиями, а неудачный ход переговоров грозил объявлением войны?
Их сопроводили в павильон для гостей – Покои Солнечного света; он входил в дворцовый комплекс, но стоял немного отдельно от других зданий. Роскошно отделанный, он был каким-то пустоватым и абсолютно неинтересным – должно быть, здесь останавливались такие, как он, гости: не самые желанные.
Впрочем, он вполне подходил, чтобы отдохнуть после долгой дороги, помыться и переодеться.
Пока что было непонятно, надолго ли они задержатся здесь. Император согласился принять Гэрэла в этот же день. Пока что речь, конечно, шла всего лишь о взаимном приветствии и обмене любезностями, Гэрэл не надеялся, что все интересующие его вопросы будут решены тотчас. Аудиенции у императора можно было дожидаться неделями, если не месяцами.
Но то, что он согласился увидеться с ним сразу, в день прибытия, было очень хорошим знаком.
Придворные вежливо улыбались, но смотрели на спутников Гэрэла оценивающе и подозрительно. А когда видели его самого – бесстрастные маски на миг спадали с их лиц, уступали место изумлению и любопытству. Их взгляды обегали его простую тёмную полувоенную одежду – сапоги, штаны, плащ, воротник плаща из чернобурки, – задерживались на ножнах; потом устремлялись вверх, к лицу и волосам – и прикипали, и с этого момента следовали за ним неотрывно.
К слову, ножны вовсе не были пусты. Гэрэл и его спутники, вероятно, были первыми гостями, кто удостоился чести войти в императорский дворец Рюкоку с оружием. Прийти невооруженными туда, где их могли и хотели убить, было бы безумием. Сопровождавших его людей было попросту слишком много, чтобы запретить им носить мечи, поэтому была достигнута негласная договоренность их не замечать.
Гэрэл искренне надеялся, что воспользоваться оружием не придется.
– Его Величество Юкинари, Сын Неба, да проживёт он тысячу лет! – звонко выкрикнули слуги, стоявшие на входе в присутственную залу. И тут же ответили сами себе: – Гэрэл, верховный стратег царства Чхонджу, с дипломатическим визитом!
Всё это было произнесено на Высокой Речи, языке Страны Черепахи, который в других государствах тоже неплохо знали, так как именно юйгуйский издавна использовали для написания книг и для проведения самых важных церемоний.
После громких голосов слуг тишина в самой зале показалась Гэрэлу оглушительной.
Едва переступив порог, он согласно этикету сразу согнулся в поклоне:
– О достопочтенный Сын Неба… Я, благодарно приняв приглашение, прибыл в Синдзю, чтобы встретиться с вами, предложить вам руку старшей дочери императора Токхына и побеседовать о судьбе наших царств. От всего сердца благодарю вас за эту встречу.
Он тоже сказал это на юйгуйском. Всю дорогу он ломал голову, на каком языке лучше будет вести переговоры с императором, и слуги дали ему подсказку. Если бы Гэрэл заговорил на чхонджусском, это было бы очень грубо по отношению к императору и его двору. Если бы он выбрал язык Рюкоку, это, наоборот, сразу низвело бы его статус до уровня просителя; к тому же он пока говорил на этом языке очень плохо, пришлось бы прибегнуть к услугам переводчика – дополнительная помеха.
