Весело подрагивают на каноне огоньки свечей. Две старушки обсуждают модную шляпку.
Негр фотографирует сына на фоне церкви на ноутбук. Теперь сын снимает папу на айпад. Оба в очках и одеты излишне тепло.
Старушка с хорошо сохранившимися ножками в ажурных чулочках.
Женщина сильно надушена, в красных сапожках, с красной сумкой и в шляпе. На шляпе сбоку изображенье Эйфелевой башни.
Если у девушки есть вкус, разве она может выглядеть жалкой? Отсюда колоссальное значение одежды для женщин.
Мужик вразвалку пошел посмотреть на могилы. И двое маленьких детей на расстояньи прошли за ним в ограду. Дети идут, держась за руки: мальчик постарше, девочка кроха. Мужик лыс, с усами и животом, руки в карманах, ноги расставил чуть шире плеч. Может, это дедушку отправили погулять.
Безумная Валя обсуждала со мной, как одеваться в церковь. Хорошо оденешься – осуждают, плохо – тоже ругают.
На отпевании высокая девушка поцеловала венчик, и он прилип к ее губам и приподнялся на 1–2 см от лба покойного.
У девушки красивые ножки в черных колготках. В руках папка. Метров за десять до входа в церковь девушка остановилась, чтобы повязать черный платок. Папку поместила между ног, и то ли слушает музыку (наушников не видно), то ли припомнила приятную мелодию, ритмично покачнулась вперед-назад.
Из церкви сразу ушла, только о чем-то спросила, а столько приготовлений.
Люди идут по крыше, и скрылись в чердачный проем.
Мужчина молится с газеткой: держит в руке и движет ей, как будто она тоже участвует в молитве.
Женщина с розовым пакетом и толстыми ногами у стола д/записок уронила голову на грудь.
Теперь женщина с пакетом пошла помолиться, и я присел на ее теплое место.
Странная картина: пожилая женщина медленно пятится от церкви. Прошла так до самой автобусной остановки. Выбросила что-то в урну, села на нее и стала разводить руками (делает зарядку).
Мужик зажал подбородком газету, свернутую в трубку, и копошится в кошельке. Лицо благообразное, а в фигуре скрюченность и подавленность.
Перед церковью парень стоит. Ноги расставил, руки скрестил на пупе. В черных очках, широко раскрывает рот.
В траве, на холодной земле валяется мужик. Наверное, тот самый, что долго рассиживался в углу.
«Человек на траве» оказался другим. Зашел, дождался конца службы, чтобы поговорить с отцом.
Из автобуса я видел женщину на Невском. Немолодая, она стояла, близко склонившись к рекламной карте, а руки, видно для равновесия, заложила за спину. Я даже видел примерно то место на карте, которое ее так занимало, и подумал, что может быть, кончик ее носа касается сейчас того места, где находится наш дом.
В автобусе рядом со мной ехал младенец. Всю дорогу мы рассматривали друг друга. Единственной игрушкой служила ему бумажка (одноразовый платок). И когда я поковырял в носу, он тоже прикоснулся бумажкой к носу.
Женщина стоит у дверей, приготовившись к выходу. Дверь, резко открывшись вовнутрь, вышибла у ее из руки перчатку. Да так неудачно, что ей пришлось тянуться за ней, а пока она тянулась, двери начали закрываться, и когда она выходила, прищемили ее.
Мужик отдал в церковь неплохие старые свитера. Теперь макает свечи в лампады и смазывает себе костяшки пальцев.
Парень говорит: я курил душой. А теперь это перешло на брата. Хочет вернуть незамутненную первозданную душу. Так и сказал: первозданную.
– Так, здесь, передняя площадочка, кто еще не оплатил? Молодой человек, оплачивали? – Вроде как, да, – Ну, умничка, спасибо.
