«Бог выше мира» – Иустин. Он непознаваем в принципе. Он вне времени и пространства. В этом смысле он сродни бессознательному (по Фрейду). Поэтому он доступен только вере, предполагающей его, но не уверяющей в его бытийности.
Иудаизм считает, что «езмь есть», т. е. чистое бытие. Он доступен только иносказанию, основание которому даёт только вера. Его нельзя называть по имени, не только потому, что оно является тайным, не подлежащим восприятию профанным ухом, но произношение имени как бы узоканивает разделение единства неделимого Бога на две сущности: сущность Бога и образ сущности его – словесный образ, могущий существовать самостоятельно в двойственном человеку «телесном» виртуальном мире. Бог может существовать именно в виртуальном мире «словесного» человека. Точнее, в уходе от него в бессознательное «словесного» человека, ибо он невыразим в слове, но «переживаем.
Ритуальная ответственность определяет качество загробной жизни, загробного воздаяния у язычников (см. Светлов Р.). Безответственность отдельного члена общины приводит к возможности потрясений для жизни всей общины. Наказание (жертва) снимает угрозу для всей общины. Христианство унаследовало эту схему ответственности, сведя её к всеобщности для общества единственной жертвы Христа. Грех индивида влечёт лишь индивидуальное воздаяние и наказание. Община как коллективная структура не затрагивается (в принципе). Её ответственность за ритуальное поведение индивида элиминируется. Т. е. христианство делает решающий шаг к выделению индивида из общины на сакральном уровне. Остаётся лишь экономическая вовлечённость в жизнь общины, но при сохранении, часто, языческой социально-нравственной традиции. Её абсолютное значение в жизни человеческих сообществ постепенно исчезает. Но процесс не закончен до сих пор.
Христианство актуализирует в общественном знании проблему «тайны» («тайного знания») в её историческом развёртывании. Намёки на наличие и развитие её содержатся в откровении. Откровение – намёк на решение, но не само решение. Смысл истории, исторического движения, придаёт именно существование внеисторической тайны (неподвижной, абсолютной тайны – истины Бога), но не имманентно присущей самой истории. Тайны будущего определяются тайнами прошлого. Точнее, вневременной тайной, через их разгадку. Отсюда интерес к пророчествам. В старину люди были «ближе к Богу» – источнику «тайны» и, следовательно, были лучше посвящены в тайну.
Вера – «действие в нас благодати» (Климент Александрийский).
Бог для христиан стал внутренним смыслом существования, стержнем индивидуальности, его сущности. Вера – удостоверение наличия в нас «искры Божьей» (гностицизм), результат действия св. Духа.
«Вера – сокращённое знание». (Климент Ал.). Вера – высочайшая степень правдоподобия объяснения мира, его мифа.
Вера – «свёрнутое знание». – она изначальна. «Без упреждения того, что желательно, как признать в найденном искомое» (Климент Ал.). Вера предшествует разворачиванию знания. Доказательства ослабляют веру, – «очевидность ослабляется доказательствами» (Цицерон). Откровение даёт абсолютность оценок. оно выше разума. Ср.: современное отношение к Просвещению, которое исходило из абсолютности оценок разума. Но признание наукой относительности оценок испугало общество. Его коллективное бессознательное требовало абсолютности оценок бытия. И общество повернулось к фидеизму.
