Ленин – максималист и тем самым неудобен большинству человечества. Ибо, как всякий гений, поднимет планку нравственных требований до максимальных высот.
Ленину не могут простить его идей, особенно попытки претворить их в жизнь. Сталину – то, что он стал Сталиным, а им обоим – решимости, с которой они добивались осуществления на практике своих убеждений.
Суть парадокса не в нем самом, но в ситуации, отражением которой он является.
Мужчина ценит в женщине не верность, но разнообразие, питаемое верностью. Он жаждет общения с женщиной, перед которой может снять маску, оказаться «без кожи», с осознанием этого.
Для человека вечность кончается с его смертью. Понятия вечности и смерти для него синонимы.
Вечность – попытка остановить время.
Путь к демократии вымощен диктатурой.
Лучший способ установить диктатуру – начать борьбу за демократию.
Демократия – школа диктатуры.
Журналистика – вторая древнейшая профессия, она следует за проституцией, опережая воровство.
Один из немецких князей ещё в XVIII веке заявлял со знанием дела, что там, где хотят иметь рабов, должно звучать много музыки. Наше время вполне впечатляюще подтвердило этот прогноз.
Интеллигенция живёт в верхних этажах здания человечества, часто забывая о том простом факте, что здание покоится на фундаменте материальной деятельности.
Стремление интеллектуальной элиты к усложнению и обобщению своих представлений определяется, во многом, подсознательным страхом обнаружить свою несостоятельность.
За простотой народного «примитива» часто скрывается интеллектуальная мощь деятельного человечества.
Лучший способ лишить человека будущего – это связать его собственным прошлым.
Самые непримиримые борцы за демократию – будущие диктаторы.
Индивидуализм исключает личность. Личность и индивидуализм несовместимы.
Современная культура создается и ориентируется посредственностью, рядящуюся в плащ элитарной утонченной духовности, либо в пеструю накидку коммивояжера.
Вечность – это бесконечная протяженность времени, слившегося в единый миг, или ещё точнее, в отрицание его существования.
Мы узнаём лишь то, что «знаем».
Наше «знание» формируется в виде неосознанных «афоризмов» на довербальным уровне, которые оформляются на сознательном уровне как комплекс мыслей, формируемых в дальнейшем рядом вопросов, с которыми мы обращаемся к себе, природе, обществу.
Больше всего о детстве сожалеет старость.
Бог в качестве высшего абсолюта необходимо вне нравственности.
Бог Ветхого Завета есть воплощение абсолютной власти в её идеальности замысла. Власти невидимой, непостижимой, но проявляемой в безусловности притязаний на свое осуществление. Которая вечна в утверждении своего существования: “Я езмь сущий”. И тем неоспорима.
Христианство зримостью одной из своих ипостасей (Христос) нарушило чистоту трансцендентности иудейского Бога, остановившись на полпути между язычеством и иудаизмом.
Гарантом нравственности общества должно быть само общество. Но не общество, которое основывает свою нравственность сакральным освящением свыше в лице Неба (Китай) или Бога (Европа), делегируемым ими генерацию нравственности и высший суд, но общество, берущее на себя ответственность за возникновение и поддержание нравственности, обуславливающее само своё существование нравственными критериями.
Многообразие мнений политиков требует единообразие их ответственности перед народом и государством.
