Словарь Мацяо - страница 21

Потом люди насмотрелись на пустобродов, как они слоняются по округе среди бела дня, и перестали обращать на них внимание. Даос Инь, один из четырех небожителей, иногда уходил проводить ритуалы в дальние деревни. Ху Второй просил милостыню в уездном центре – бывало, по несколько месяцев не возвращался в Мацяо. Однажды из уездной управы спустили распоряжение: являясь в город просить милостыню, мацяосцы порочат репутацию уездного центра, деревенское начальство должно принять строгие меры. Если эти попрошайки в самом деле оказались в бедственном положении, необходимо оказать им материальную помощь, мы социализм строим, а у вас люди от голода помирают. Пришлось дядюшке Ло, который в ту пору был старостой, отправить деревенского счетовода Ма Фуча в амбар, чтобы он насыпал там корзину зерна и отнес в Обитель бессмертных.

Но Ма Мина было не взять голыми руками, он уставился на Фуча и заявил:

– Даже не думай! Где это видано, чтобы в подарок приносили пот и кровь трудового народа?

В его словах был свой резон, и Фуча пришлось отнести корзину обратно в амбар.

Ма Мин не принимал подачек и даже не пил воду из общего колодца. Колодец строили без него, он не носил глины, не дробил камня, потому и пользоваться им отказывался. Питьевую воду Ма Мин брал в ручье за две или три ли от деревни, под тяжестью кадки с водой все косточки в его щуплом теле перекручивались, на лбу вздувались жилы от натуги, дыхание сбивалось, Ма Мин, корчился, охал, стонал и через каждые два шага останавливался передохнуть. Деревенские жалели его, говорили: колодец общий, возьмешь ты себе немного воды, от нас не убудет. Но Ма Мин отвечал, стиснув зубы:

– По трудам и воздается.

Или разводил свою тухлую философию:

– В ручье вода слаще.

Однажды кто-то поднес ему чашку имбирного чая с кунжутом и солью и почти силой заставил выпить. Осушив чашку, Ма Мин и десяти шагов не прошел, как вдруг застонал и скорчился от рвоты – на губах повисла длинная слюна, глаза закатились. После он сказал, что весьма благодарен за такое угощение, но его нутро не принимает мирскую пищу – вода в деревенском колодце пропахла куриным пометом, и как вы ее только пьете? Разумеется, нельзя сказать, чтобы Ма Мин совсем не пользовался людской милостью, например, ватная куртка, которую он носил и зимой, и летом, досталась ему в качестве матпомощи от деревни. Правда, сначала Ма Мин упирался и ни в какую не хотел ее принимать, но находчивый староста объяснил, что на самом деле это никакая не матпомощь, а просьба от всей деревни, чтобы Ма Мин сделал им одолжение и перестал ходить по окрестностям в рванье, позорить Мацяо перед людьми. И Ма Мин неохотно принял куртку – чего только не сделаешь, чтобы помочь людям. Но вспоминал тот случай всегда с досадой, будто остался в большом накладе: дескать, согласился только из уважения к почтенному возрасту старосты, иначе ни за что бы эту куртку не надел – до самых костей жарит, в такой одежде и здоровый занеможет.

Он и правда не боялся холода, часто ночевал под открытым небом – утомившись на прогулке, Ма Мин зевал и сворачивался у дороги калачиком, иногда устраивался под чьей-нибудь стрехой, иногда – у колодца, но никто не помнит такого, чтобы Ма Мин простудился, лежа на голой земле. Сам он объяснял, что сон на улице самый полезный: тело насыщается сразу и земной, и небесной ци, в полночь его питает начало