Читать онлайн Николай Соколов - Словенская Русь

В год 6370 изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом…

Повесть временных лет

Глава первая

«Похоже, весной придется чистить и углублять соляные колодцы, – с досадой подумал шелонский судар3 Добровит, когда его сани выехали на заснеженное русло реки. – Или копать новые…»

– Но, пошла! – прикрикнул он раздраженно на гнедую лошаденку.

Зимний день короток, и ему было лучше засветло добраться до своей усадьбы. Река Шелонь славилась не замерзавшими даже в самые лютые морозы перекатами. И, угодив в припорошенную снегом полынью, лошадь могла переломать себе ноги.

Добровит знал все опасные места на реке, но в темноте от этого было мало проку. Поэтому всю дорогу он подгонял лошадь, размышляя, как с наименьшими затратами восстановить уменьшившуюся в последние годы добычу соли. Даже сейчас соляные варницы приносили судару почти половину его дохода.

Выпарка соли на Шелони велась с незапамятных времен, и поселившиеся здесь в прошлом веке велетские4 судары сразу прибрали соляной промысел к рукам, запретив заниматься им местным кривичам. Нынешняя солеварня была построена еще дедом Добровита, и всем ее строениям давно требовался ремонт.

«Ладно, вначале приведу в порядок колодцы, а потом и за остальное возьмусь», – решил он, подъезжая к усадьбе, стоящей на высоком берегу реки.

Въехав в ворота огороженной тыном усадьбы, Добровит приметил во дворе чужие сани.

– Кто приехал? – спросил он у подошедшего конюха.

– Шурин твой.

Появление лужского судара Воибуда стало для него неприятной неожиданностью. С братом жены Добровит был не в особо дружеских отношениях, так что его приезд не сулил ничего хорошего. И тревожные предчувствия шелонского судара вскоре подтвердились.

За ужином Воибуд рассказал, что едет на похороны князя Гостомысла, и сильно удивился, что Добровиту ничего не известно о смерти старика в Ладоге.

– Значит, они решили не оповещать ни тебя, ни твоих соседей, – размышлял вслух шурин. – Боятся, что кто-нибудь проговорится.

– Кто они и почему боятся?

– Ко мне на днях заезжал предольский судар Радослав и уговаривал поддержать его тестя Будогоста, – пояснил гость. – Как племянник Гостомысла он хочет стать нашим новым князем.

– А как же Буревой5?!

– Вот поэтому они и не сообщили ни твоему двоюродному брату, ни тебе о смерти старика.

– Ну, это у них не пройдет! – возмутился Добровит. – Буревой – старший внук князя и его законный наследник.

Боги не обидели князя словен6 детьми, дав ему четырех сыновей и трех дочек. Но все сыновья Гостомысла погибли еще в молодости, и наследником считался Буревой – сын старшей дочери. Так что притязания на власть племянника умершего князя противоречили традициям велетов, или волотов, как их называли кривичи.

– Сомневаюсь, что судары станут ради него нарушать наши обычаи, – предположил хозяин, поблагодарив шурина за предупреждение. – Я завтра же отправлюсь к двоюродному брату, а тебя попрошу разузнать там, на похоронах, что думает народ о притязаниях Будогоста.

– Постараюсь, – неохотно пообещал гость. – Еще Радослав намекал, что его тестя поддерживают варяги7. А от этих сволочей одни только гадости.

Шелонскому судару вспомнилось, что лет пять назад варяги убили младшего брата Воибуда, и лужскому судару так и не удалось добиться наказания виновных. И Добровиту стали понятны причины, побудившие шурина к нему заехать.

Возможное вмешательство варягов не могло не встревожить хозяина. Лет тридцать назад князь словен Буревой8, женатый на дочери Великого князя Гостомысла, захватил зависимые от русов близлежащие земли. Он посчитал, что так будет справедливо, ведь само руское княжество не имевшего сыновей тестя досталось его племяннику Радегасту, одному из ободритских князей.

Словене легко овладели землями, через которые проходили тогда основные пути в Хазарию. Но увеличение платы за проезд по ним привело к захвату варягами Радегаста Любшанской крепости9 и разорению ее окрестностей. Буревой не смог им помешать и по настоянию сударов передал власть сыну Гостомыслу10. А тому вскоре удалось замириться с русами, но на условиях возврата захваченных земель, уступки Любши и ежегодной уплаты 200 гривен11 серебра.

Выплата дани сильнее всего возмущала словенскую знать, и двоюродный брат Добровита не раз говорил, что, став князем, откажется ее платить и потребует от варягов убраться из Любши. Похоже, эти угрозы и стали главной причиной вмешательства варягов во внутренние дела словен, чего раньше за ними не водилось.

– Река Великая, хозяин, – прервал размышления Добровита возница, обернувшись, чтобы его было лучше слышно. – Где будем переправляться?

Шелонский судар задумчиво посмотрел на свинцовое небо, а потом на широкую заснеженную реку и велел поворачивать направо. Он решил вначале заехать в Псковское12 городище к кривичскому старшине Лютше, тестю изборского князя Буревоя. Добровиту подумалось, что в противостоянии с Будогостом и варягами без серьезной поддержки кривичей не обойтись.

Еще при велетском князе Любе живущие по реке Великой и Чудскому озеру кривичи попросили словен защитить их от набегов соседей. И князь Люб отправил к ним младшего сына Избора, который вынудил зелонов13 прекратить разбои, а соседние чудские племена даже обложил данью. Так земли кривичей стали как бы отдельным княжеством во главе с сыном Избора Любом, недавно умершим отцом Буревоя.

– Не только кривичей, но и чудин придется привлечь, – заявил Лютша, когда гость рассказал о смерти Гостомысла и притязаниях на власть Будогоста. – Без большого войска нам варягов не одолеть. Давай так: в Изборск я сам съезжу, а ты возвращайся и заручись поддержкой шелонских сударов.

– А как быть с похоронами Гостомысла? Ведь сразу после них утвердят нового князя, и Будогост не станет с этим затягивать.

– Хорошо бы успеть и на то собрание, – согласился кривичский старшина. – Но без соседей тебе будет трудно убедить сударов и старшин не поддерживать ставленника варягов.

Лютша знал, что Будогост не пользовался авторитетом и только поддержка варягов могла подвигнуть его претендовать на княжескую власть. С другой стороны, если он им станет, у кривичей появится повод закрепить независимость подвластных изборскому князю земель. Но сможет ли он убедить в этом Буревоя, псковский старшина сомневался.

«В любом случае надо готовиться к войне…» – решил тесть кривичского князя.

Глава вторая

Въезжая в ворота родового городка велетских князей, расположенного на берегу одной из волховских проток, Будогост подумал, что все здесь давно обветшало и требует починки. Отсутствие реальной угрозы расслабило словен.

Племянник Гостомысла даже не смог вспомнить, когда в последний раз меняли потемневшие от времени доски на створках ворот, не говоря уже о подгнивших нижних венцах городских стен.

– А где тело князя? – к остановившимся у терема саням подошел княжеский воевода Ратша, которого еще десять дней назад известили о смерти Гостомысла.

– Завтра привезут, – сказал Будогост, вылезая из саней и разминая затекшие ноги. – Я их на день опередил, чтобы проверить, все ли у вас готово к похоронам. А отчего княжеского тиуна14 не видно, где он?

– Еще затемно уехал собирать по ближайшим селениям съестное на тризну, – доложил воевода. – А так все готово.

– Хорошо, позже проверю. А сейчас проводи, где можно побыстрее согреться, что-то больно морозно сегодня. Да и поговорить надо.

От последних слов настроение у Ратши сразу испортилось. Он уже знал, что Будогост намеревается стать новым словенским князем. Об этом ему по секрету рассказал гонец, сообщивший о смерти старого князя.

Понимая, что попытки удостовериться в его благонадежности не избежать, воевода провел племянника Гостомысла в княжеский терем, где во всех комнатах печи были еще с утра протоплены в ожидании многочисленных гостей.

– Хорошо натопили, – похвалил Будогост, не зная, как начать важный разговор.

Признание его права на власть княжеским воеводой и тиуном могло стать решающим на предстоящем собрании словенской знати. Вместе с казначеем Богшей, оставшимся в Ладоге, они были главными помощниками умершего князя.

– Стены давно конопатили? – поинтересовался Будогост, снимая шубу и усаживаясь на княжеское место во главе огромного дубового стола, под которым они детьми с двоюродными братьями, сыновьями Гостомысла, прятались от взрослых. – А то тепло быстро выдует.

– Осенью, как обычно, – ответил угрюмый Ратша, дожидаясь, когда и ему будет дозволено сесть.

Однако присесть воеводе Будогост так и не предложил, начав расспрашивать о княжеской дружине, которую собирался увеличить втрое. Хотя племянник Гостомысла уже заручился поддержкой многих сударов и старшин, он прекрасно понимал, что только военная сила может надежно гарантировать их верность.

Любшанский воевода Судислав предлагал ему взять с собой несколько десятков своих воинов. Но Будогост благоразумно отказался: его появление в словенских землях в сопровождении варягов могло вызвать совсем ненужное сейчас раздражение.

– Набрать людей нетрудно, – хмуро заметил Ратша. – Только на что их содержать и вооружать? Уж больше года мои дружинники не получали жалования.

– Почему?

– Тиун Стоян ссылается на отсутствие распоряжения от князя.

– Ну, с этим мы разберемся. Завтра же твои воины все получат.

Благодаря присланным главой купеческого товарищества деньгам15 он мог и без княжеской казны решить эту проблему, даже несмотря на то, что уже отправил треть денег зятю Радославу на Лугу и двоюродному брату Твердомиру на Мсту. Они там должны были тоже заручиться поддержкой сударов и старшин.

– Надеюсь, ты и твои воины будете так же верно служить мне, как служили дяде, – поинтересовался он у воеводы и осторожно добавил. – Если, конечно, меня утвердят князем.

С последними словами к нему опять вернулись сомнения, все ли правильно он делает. Отсутствие на похоронах изборского князя Буревоя и большинства его сторонников увеличивало шансы Будогоста стать словенским князем. Однако племянник Гостомысла понимал, что вопросов о старшем внуке умершего князя не избежать.