Ирод таким образом не только пошутил, но и подтвердил мнение префекта о невиновности Иисуса. А еще подал знак примирения Пилату, отношения с которым, по мнению некоторых историков, были обострены из-за убийства римлянами нескольких галилеян, подданных Ирода (Лк.13:1). Наместник, отсылая Иисуса к Ироду, тем самым как бы показывал, что на территории Иудеи признает его юрисдикцию над своими подданными. А ответный жест Антипы мог означать, что тот признает власть Рима над жителями Галилеи, находящимися в Иудее.
Епископ Кассиан добавляет к сказанному, что заключение Ирода имело для Пилата значение экспертизы, поскольку он «не был достаточно знаком с иудейскими делами, и мнение Ирода, представляло для него объективный интерес»47.
Пилат по итогам проведенного разбирательства убедился в невиновности Иисуса, но с целью сгладить противоречия с иудеями принял решение, которое казалось ему компромиссным: «Итак, наказав Его, отпущу» (Лк. 23:16). Наказать Иисуса Пилат решил бичеванием. Он полагал, что это его окончательное решение.
Обычно в те времена бичевание осужденного совершалось непосредственно перед казнью и являлось частью наказания в виде распятия на кресте. Но историкам известны примеры, когда бичевание являлось, по сути, самостоятельным наказанием.
Последовательность изложения у Луки наводит на мысль, что Пилат считал свое решение (подвергнуть Иисуса бичеванию, а потом отпустить) окончательным.
По мнению Пилата, его компромиссное решение должно было устроить иудеев. Ведь этот шаг являлся некоторой уступкой им. «Но первосвященники, – как отмечал И. Херсонский, – видя снисхождение к себе, сделались настойчивее и объявили решительно, что они требуют смертной казни и не согласятся ни на какое другое наказание».
Не добившись бичеванием желаемого результата и видя, что первосвященники накалили толпу до предела, Пилат стал искать какой-то выход из сложившегося положения. Он мог сам вспомнить или кто-то из окружения мог ему напомнить об обычае отпускать на Пасху одного узника.
В тюрьме в ожидании казни на кресте в это время находился некий Варавва. Это был, вероятно, известный разбойник или даже бунтовщик. И Пилат предложил иудеям сделать выбор, рассчитывая, возможно, на то, что этот выбор падет на Иисуса.
Некоторые авторы, например, Х. Коэн, ставят под сомнение достоверность этого эпизода, исходя из того, что право помилования по римскому закону являлось исключительной привилегией императора, но не префекта (прокуратора). А тем более – не народа, который по свидетельствам евангелистов, сделал выбор в пользу Вараввы. Между тем, согласно словарю «Иисус и Евангелия»48 «в римской юридической системе в провинциальных городах возгласы народа (acclamatio populi) играли значительную роль», и имеются «многочисленные примеры того, как римские судьи обращали внимание на выраженные на суде пожелания толпы».
Существовал, вероятно, и древнеиудейский обычай отпускать узников на праздники. Академик С. С. Аверинцев, например, отмечал, что «такое обыкновение упоминается в ряде талмудических текстов (М. Pesachim 8, 6; ВТ Pesachim 91 a; JT Pesachim 36а)»49.
Автор проверил, и действительно в мишне (Песахим 8:6) сказано, что режут песаха «для того, которому обещали выпустить его из тюрьмы до наступления праздника Песах»50.
В ответ на требование распаленной толпы отпустить Варавву и казнить Иисуса Пилат вновь заявил:
