– То, что мы видели, – пояснил я, потянулся и зевнул.
Фергия любезно подала мне умыться, то есть облила ледяной водой. Очень бодрит, скажу я вам.
– Проснулись? Тогда выражайтесь внятно.
Я помолчал, собираясь с мыслями, заодно обратил внимание на то, чем занята Фергия, а она разложила на земле свои карты и теперь высчитывала что-то прямо на них.
– Ищу Мертвую пустыню, – пояснила она, перехватив мой взгляд. – Вернее, прикидываю, где примерно она может располагаться, если исходить из времени отлучек Иррашьи, скорости ее полета и так далее.
– Откуда вам это знать-то?
– Ну так Игирид на что? Вы, может, не обратили внимания… ах да, вы сомлели, как изысканно выражается Фиридиз, – делано спохватилась Фергия. – Так вот, связка не разорвалась, хотя вы и лишились сознания. Даже удобнее было шарить по задворкам памяти Игирида – вы не останавливались посмотреть на что-нибудь интересное, по вашему мнению, но совершенно бесполезное с точки зрения нашего расследования.
– То есть вы попросту воспользовались моим беспомощным состоянием, – заключил я. – И вам даже не стыдно.
– Ну так я же не благородный дракон, с чего бы мне мучиться угрызениями совести? Посмотрите лучше вот сюда, – она ткнула пальцем в карту, едва не прорвав ее. – Знаете эти места?
– Нет, конечно. – Я украдкой зевнул. – Меня впервые сюда занесло, а в такую даль я уж точно не летал. Арастен, знаете ли, чуточку поближе.
– Ага, я помню, вы с детства не отличались любознательностью, – ядовито сказала Фергия. – Ну да ладно, карты-то вы читать умеете? Тогда глядите – вот этой не меньше трех веков. Оригиналу, я имею в виду, Хаксют для меня копию сделал. А эта еще старше, но насколько именно, сказать невозможно, там датировка утрачена. Как говорит наш ученый друг, ей вполне может быть полтысячи лет. И что мы видим вот тут?
– Пустыню.
– В точку! Мертвую пустыню, Вейриш!
– Тс-с, мы же друг друга не так называем…
– А Игирид ушел, – беспечно ответила она, – нечего опасаться, тут вокруг никого, разве только ящерицы.
– Куда ушел?
– Обратно в поселок, куда же еще? У него дел хватает: он, я так поняла, следит за погрузкой-выгрузкой товара, а там как раз чья-то галера подошла.
– Знаете, Игирид не кажется кем-то, кому можно доверить такое дело. Он считать-то умеет?
– Умеет. – Фергия сощурилась. – А еще все знают, что он никогда не обманет. И его никто не обманет – он насквозь видит и лгунов, и подделку, и злых людей. И может защитить, случись что. В этом славном местечке Игирид – незаменимый… хм… человек. Можно сказать, талисман.
– Ну да, потому что он дракон, – буркнул я. – Насчет всего остального: это он вам сказал или вы… гм… увидели?
– Второе, конечно. Хвастаться Игирид не любит. И не отвлекайте меня!
– Вы сами отвлекаетесь, а я виноват, да? Что там такое с пустыней?
– Ничего особенного, кроме того, что она на этом самом месте, – Фергия снова потыкала пальцем в карту, – уже несколько веков. А сколько лет Игириду, по-вашему?
Я развел руками: как поймешь? В человеческом облике Игирид выглядел примерно на тридцать или немного старше, но и то гадательно – я не слишком-то хорошо определяю подобное, – а в драконьем я его не видел. К тому же невозможно взять и почуять возраст, как чужую силу! Ему может быть и сто лет, и вся тысяча, а самого его спрашивать, думаю, бесполезно: он ведь всю жизнь – ту ее часть, о которой помнил, – провел на этом берегу и вряд ли задумывался о том, как быстро бегут годы. Сказал только, что нет уже в живых даже внуков тех, кто учил его говорить, а это значит, прошло не меньше ста лет. Может, и больше, но насколько именно?…
