– Этери – ваша подруга?
– Да, – ответила Катя удивленно. – У нее есть еще галерея на Винзаводе и была еще одна на Арт-Стрелке, это на Берсеневской набережной, но там все позакрывали. Ну а меня она бросила на этот участок.
– Прекрасно, я стану здешним завсегдатаем. Заеду за вами к семи.
Она быстро, с профессиональной ловкостью упаковала обе картины, перевязала и протянула ему.
– Все это как-то ужасно неожиданно… Я вас совсем не знаю и… Вы не обязаны…
– Обязан. Знал бы я здешние правила, купил бы сегодня «Натюрморт», а за «Отравленным небом» зашел бы завтра. Хотя, – озабоченно добавил Герман, – до завтра его могли бы и перехватить.
Опять он сумел ее рассмешить.
– Вы видите здесь тучу конкурентов?
– Нет, но ведь первый, как вы говорите, «этюд» купили! В таких случаях я предпочитаю не рисковать. Итак, заеду за вами к семи. До свиданья. Спасибо вам.
– Это вам спасибо. Вы же купили мои картины.
– Да, но это вы их нарисовали.
– Написала, – машинально поправила его Катя. – Картины не рисуют, их пишут.
– Я запомню. Итак, встречаемся в семь.
– Подождите, у меня к вам еще один вопрос. – Ее лицо стало серьезным, даже, пожалуй, суровым. – Я не встречаюсь с женатыми.
– Что так? – спросил Герман с напускной шутливостью.
– Женская солидарность. Не хочу портить жизнь вашей жене.
– Я не женат, – поспешно заверил ее Герман.
Слишком поспешно. Она не поверила.
– Я разведен, – добавил он. – Ну что вам – паспорт показать?
Катя опять улыбнулась.
– Нет, паспорт не надо. Ладно, встречаемся в семь.
И он вышел из галереи, унося под мышкой две ее картины.
Первым делом Катя вытащила из стола папку бумаги для рисования. Бумага была роскошная: матовая, чуть рыхловатая, вся как будто в мелких оспинках, размер 420 на 297 миллиметров, то есть формат А3, прекрасного кремового цвета. Так называемая офсетная бумага, дающая отличное сцепление с грифелем. Не бумага, а мечта. Это Этери ей скинула от щедрот своих.
Катя эту бумагу берегла, тряслась над каждым листом, но тут не удержалась: вынула форматку, взяла мягкий черный карандаш и набросала по памяти его лицо: мощно вылепленный череп тевтона, высокие, сильные скулы, свирепый подбородок, глубоко посаженные глаза.
Потом набрала номер своей подруги Этери. У них был разработан предупреждающий код эсэмэсками, но Катя не утерпела и позвонила напрямую:
– Фирка, ты не представляешь, что сейчас было. Если ты стоишь, то сядь. Ой, а я не помешала? Ты можешь говорить?
– Нет, не помешала. Что у тебя там стряслось?
– Ты просто не представляешь, – повторила Катя. – Один человек купил обе мои картины. Разом! Нет, ты представляешь?
– Я всегда говорила, что у тебя есть потенциал, – авторитетно заявила Этери.
– Да к черту потенциал, я теперь смогу с тобой расплатиться!.. Ну, почти. Эх, надо было нам цены в евро ставить!
– А я всегда говорила, что ты занижаешь цену, – невозмутимо парировала Этери. – Ты ж меня не слушаешь. А он мог заплатить и в евро?
– Мне кажется, – честно призналась Катя, – он мог бы расплатиться золотыми слитками.
– Такой крутой мэн? – оживилась Этери.
– Настоящий викинг. «От скал тех каменных у нас, варягов, кости». И так далее. Слушай, но этот викинг пригласил меня вечером в «Гнездо глухаря». Вернее, я сама напросилась…
– Ты… напросилась? Ой, Катька, не смеши, для этого есть Клара Новикова!
– Ну, он предложил сходить куда-нибудь, а я выбрала «Гнездо глухаря».
