Случай в маскараде - страница 4

Он выдохнул и застрочил дальше: «Теперь я смогу играть с Лизиком и Ленькой, ходить с ними на прогулки в парк, веселить детишек в детских садах, быть артистом малого жанра, сниматься в фильмах, превратиться в суперзвезду детских сериалов, быть полезным объектом для научных исследований, чаще бывать дома, тусить с Катькой, ездить к маме, встречаться с людьми не только по делу, поехать, в конце концов, с ребятами на рыбалку, третий год зовут». Его поразило, что второй столбик получился намного длиннее.

Новая, гораздо более веселая и человеческая жизнь засверкала перед ним радужным озорным светом, волна утреннего счастья и легкости внезапно снова накрыла его и сделала невесомым.

Умытые дети пожелали папе спокойной ночи, Катька включила им сказку и позвала Петю на кухню. Его чуткая жена все уловила: налила в бокалы брют и произнесла совсем простой тост: «С новым счастьем!»

В минуты усталости он столько раз говорил ей, что мечтает лишь об одном – забыться и уснуть. Никаких совещаний, деловых завтраков и обедов, никакой тонкой и тошнотворной игры между министерством в столице и высшим начальством в Лондоне, этого вечно лежащего на плечах гранитного небосвода ответственности и гулкого одиночества, известного каждому даже не слишком важному начальнику. Он больше не атлант – просто человек, муж, папка.

Звякнул мобильник: это была эсэмэска от Насти, ассистентки. Петя, не читая, отправил ей мигающую гифку-елочку и короткий текст: «На каникулах меня нет, с наступающим!» И снова отключил мобильный.

Все кончилось в одночасье. Не прошло и пяти дней.

Ранним утром второго января, когда страна медленно выбиралась из анабиоза, Петр Васильевич Курочкин и остальные официально выявленные и невыявленные пострадавшие обнаружили, что их мохнатые уши исчезли, а хвостики сгинули.

Петя почувствовал, что свободен, проснувшись на рассвете. Катька посапывала, отвернувшись к стене. Петя уже освоенным движением провел ладонью по голове, такая у него завелась привычка: изредка поглаживать свои ушки, проверять, как они там. Но на этот раз ладонь скользнула по знакомой голой лысине. Там было так же пусто, как прежде. Петя медленно провел по голове ладонью еще раз, на всякий случай, – ничего. Сунулся вниз: исчез и хвост. Как никогда и не было. Петя усмехнулся, замер, и сейчас же чувство потери больно укололо сердце.

Да, поездку в Альпы пришлось отменить, но это были счастливые четыре дня – свободы, новой близости с родными, их жалости и его совсем другой, более благодарной любви к ним. Как же славно они встретили Новый год! Сколько смеялись.

Нет, не проклятие это было, а настоящий новогодний подарок.

Петя тихо поднялся, с помощью все того же Катькиного зеркальца изучил осиротевшую лысину и обнаружил на голом, покрытом легким пушком поле три коротких белых волоса. Подумал-подумал и решил их не трогать. Пусть растут, а что? Сувенир на память.

Он усмехнулся и взял молчавший все эти дни мобильный – проверить, как там у остальных, тоже обратно очеловечились? Телефон ожил, засиял знакомыми иконками и десятками полученных в эти дни эсэмэсок.

Первой была Андрюхина: «Заяц белый, через три дня стартуем, на озере такой лов, ты с нами?»