Провокация? Здесь, пожалуй, да. Идея хорошая. Все мужчины старшего поколения в его семье и семье супруги воевали против Советов. Отец Франца не вернулся с Восточного фронта в 1944 году. Кто-то из родственников тоже погиб, кто-то был покалечен. Кто-то попал в плен и отсидел немало лет в советских лагерях, восстанавливая ими же разрушенные заводы.
Если новое руководство Западной Германии об этих событиях старается не говорить – будто бы ничего и не было – то на личном уровне такое забыть невозможно. Франц, будучи еще ребенком, часто перелистывал семейные альбомы с фотографиями. С картонных страниц на него смотрели спокойные и уверенные в себе немцы, а мать показывала пальцем и говорила – это такой-то, а это – дядя Карл, а это – кузен Фритц, а вот – школьник Вилли. Вилли, например, в рядах гитлерюгенда защищал Берлин и был убит с фаустпатроном в руках. Убит русскими солдатами. Совсем мальчик! И все они были добрыми и порядочными бюргерами, приличными людьми.
Провести бы этих «добрых и порядочных людей», к примеру, по старому Шуваловскому кладбищу в Петербурге. Молчаливые и бесконечные ряды и нагромождения уже обветшавших могил с именами и датами. Карлы, фритцы и вилли, всмотритесь в них. Годы смерти у большинства одни и те же – 1941 и 1942. И лежат в этих могилах исключительно женщины, дети, старики. Мужчин смерть находила на фронте, а их семьи умирали от голода здесь, в большом и красивом городе, заблокированном и обреченном на уничтожение «добропорядочными бюргерами».
Но вернемся к нашему Францу. С ним понятно – навредить русскому медведю-людоеду – он только «за». Не получилось у поколения его отца – получится у него. В превосходстве европейцев над русскими варварами Франц ничуть не сомневался. Во вторую мировую просто не повезло. Под Москвой – генерал Мороз вмешался, под Сталинградом – трусливые румыны и итальянцы подвели. И дальше – череда прочих нелепостей. А как иначе можно было проиграть войну «унтерменшам»? Только случайно.
Но вот устраивать провокацию на территории Германии, да еще с использованием светлого образа самого бундесканцлера?
А что, если понизить планку и выставить в качестве объекта покушения какого-то политика поменьше – например, министра-президента земли Саар? Маленькая территория, немногочисленное население. А эффект будет такой же.
Нет, дорогой ты наш Франц, никаких Сааров и Шлезвиг-Гольштейнов! Только канцлер Федеративной Республики Германии!
– Да ты не нервничай, – Джефф по-отечески похлопал заместителя начальника БНД по плечу. – На самом верху все будет согласовано. Твое дело – техника. Подобрать исполнителей, найти и подготовить место, грамотно организовать захват русского и ликвидировать «террористов». Ну а затем – пресс-конференция, шум, гам. Это уже не твоя забота.
Франц не стал отряхивать свой пиджак в том месте, где его коснулась рука Джеффа, хотя такое желание и возникло. Он был неглупым человеком, поэтому просто промолчал.
– Сколько тебе понадобится времени для подготовки операции?
– Месяца три, не меньше.
Джефф разозлился:
– А почему не год? А, Франц? Русские как раз Олимпиаду свою проведут – тут мы и включимся с нашими задумками! Так, сегодня у нас 10 октября. Значит, 10 ноября 1979 года ты должен доложить нам, что все подготовлено и остается только нажать кнопку.
– Но мистер…
– Никаких «но»! Ровно месяц! Приступай к работе, а мы с Алексом начнем улаживать дела с политическими нашими и вашими руководителями.
