Несколько моментов в комнате царило абсолютное молчание, если не считать звуков их дыхания, быстрого и неровного.
Кончик пальца скользнул по завиткам промежности, разделил складки «киски» и легонько коснулся вершинки клитора. Ее бедра дернулись, подавшись вперед, но он внезапно отнял руку и, кажется, выпрямился.
– Думаю, теперь самое время принять душ, – объявил он, отходя. – Веди себя хорошо, пока меня не будет, ладно?
Дверь ванной открылась и захлопнулась. Лиззи осталась одна.
Лиззи попыталась освободиться, но шарфы держали крепко. Сколько еще женщин привязывал Джон к стулу? Вероятно, немало, поскольку он точно знал, что делает.
В комнате было очень тихо. Она едва слышала шум воды и жадно вздыхала аромат сухого цветочного букета, стоявший в комнате, призрак одеколона Джона и пряный мускусный запах собственной «киски».
Лиззи до сих пор ощущала прикосновение пальца к клитору и жаждала большего, словно он привел ее на грань оргазма и оставил неудовлетворенной. Этот крошечный бугорок плоти стал невероятно чувствительным. Она не переставала думать о нем, таившемся между складками лона. Казалось, в нем сосредоточено наслаждение.
Обнадеженный, но жестоко брошенный, он вопил о ласке. Умолял Джона вернуться и несколькими грубыми движениями довести ее до оргазма.
Пустота комнаты давила на нее. Она пыталась представить, где что находится. Дорогой костюм, висевший на дверце гардероба. Другие вещи Джона: ноутбук, телефон, кожаный кейс.
На время этот номер стал его пространством, и она представляла в нем Джона, выходившего голым из ванны. Сушившего пшенично-золотые волосы. Лежавшего на постели. Касавшегося себя. Очевидно, ему это нравилось, потому что он стал бешено мастурбировать. Делал ли он это со вчерашнего дня? Думал ли о ней, играя с отвердевшим «петушком»?
Потом к ней пришли другие видения. Она воображала, как занимается сексом с Джоном. И не только. Сколько есть способов использовать ее? Играть с ней?
В комнате стояло большое мягкое кресло. Он может перекинуть Лиззи через спинку и войти сзади, как намекал. О, черт, каково это будет? Так грубо, грязно, опасно и зловеще… ее задний проход заткнут вздыбленной эрекцией.
Ее клитор бешено пульсировал при одной мысли об этом: абсолютно спонтанная реакция.
Он может снова связать ее, заткнуть рот, смазать попку и взять ее, как мальчика, заставляя стонать и всхлипывать от запретного наслаждения.
Она хотела этого. Так хотела…
Она хотела все.
Под ней уже собралась небольшая лужица. И прозрачная липкая жидкость продолжала скапливаться.
Какое же она безвольное развратное создание, порабощенное собственными чувствами и готовое на все!
В ванной продолжала литься вода. Что случится, если кто-то постучит в дверь? Служащий отеля или уборщица? Не получив ответа, он или она может пустить в ход свой ключ и найти ее здесь связанной, выставленной на обозрение и доступной.
А вдруг появится официант, который не сможет устоять перед восхитительным блюдом: женщиной в такой позе? Он может стиснуть ее промежность, как раз в тот момент, когда она жаждала, чтобы вернулся Джон. Неизвестные пальцы будут шарить в ней, потирая клитор. И получится, что ее можно возбудить против воли. Войти в нее хотя бы пальцами. Трахнуть хотя бы таким образом.
Лиззи со стонами извивалась и раскачивалась на стуле, представляя, как незнакомый мужчина играет с ней. Пачкает своими прикосновениями, пока Джон, растянувшись на кровати, наблюдает весь спектакль. И, возможно, даже отдает приказы:
