11. Глава 11
Махмуд увлёкся. Впервые в жизни по-настоящему увлёкся покупками. Хотя, наверное, он больше был занят ребёнком.
Девочка оказалась довольно интересным персонажем, в отличие от своей мамы, которая то и дело кончилась в их сторону, недовольно качая головой. Но во взгляде Марианны сквозило ещё и бессилие и обречённость. Девушка ничего не могла поделать – дочурка нашла общий язык со своим возможным биологическим отцом.
Сам же Махмуд был в восторге от этого внезапного похода, но в первую очередь ему было очень приятно болтать с малышкой. Девчонка – сама непосредственность. Причём довольно болтливая непосредственность.
– А ещё мы в садике… – Августа хотела продолжить свой нескончаемый рассказ, но Марианна её остановила.
– Оставь, пожалуйста дядю в покое. Ему уже надоело тебя слушать.
– Ну что ты, – Махмуд улыбнулся девушке и подмигнул Августе, – мне очень даже интересно. Мне всегда было интересно, что же там интересного творится в садике.
Девчушка с победным видом уставилась на маму и дождалась, пока та кивнёт, разрешая продолжать.
– Ну так вот, недавно мы в садике играли в одну очень интересную игру. А потом пришла Вика и всё нам поломала, и язык показала, и обзываться начала. Ну я её и ударила, а воспитательница её пожалела и меня поругала. А виновата Вика, а не я. И маму позвала, чтобы и она меня поругала.
– Я же говорила тебе, что драться нехорошо.
– Мама, она обозвала меня нехорошим словом. Бедзотцовчиной. Что это вообще такое – бедзов…
– Безотцовщина, – медленно, с расстановкой произнёс Махмуд, чтобы девочка могла расслышать. – И откуда такие маленькие дети знают такие слова?
– Ей мама сказала, – Августа нахмурилась. – Не моя мама. Моя мама хорошая. Это её мама плохая.
– Послушай, – он остановился, развернул девочку к себе лицом и присел, что ей было лучше его видно. – К сожалению, твоя Вика не виновата в том, что у неё такая беспардонная и болтливая мама. Мам обычно не выбирают. К этому можно только привыкнуть. Но твоя мама хорошая, я это вижу. И твоя мама права – драться нехорошо. Можно было просто отойти в сторону и оставить эту невоспитанную девочку в покое. Пусть бы перебесилась, успокоилась, и в следующий раз уже не полезла бы к тебе.
– Ты её плохо знаешь. Она вредная. И противная. И сестра у неё такая же.
– Всё равно, малыш. Драться можно только в том случае, если тебя кто-нибудь ударит первым, – он поднял глаза и встретился с гневным взглядом Марианны. – Но только в очень крайнем случае. В очень-очень крайнем случае. Иначе к вам в гости придёт дядя полицейский, или тётя полицейская и у твоей мамы будут очень большие проблемы. Ты же не хочешь, чтобы у твоей мамы были очень большие проблемы?
Девочка испуганно замотала головой. Потом она ответила, немного подумав:
– Нам в садике говорили, что полиция хорошая. Что они нас защищают.
– Правильно вам говорили, – Махмуд знал и обратную сторону всей этой системы, но в этом случае он принял их сторону. – Полиция защищает хороших людей от плохих. Но если ты будешь драться, кому-нибудь вредить, то они будут защищать других хороших людей от тебя.
Глаза у девочки широко раскрылись и стали ещё огромнее, чем были.
– То есть, я для них буду плохой?
Махмуд кивнул.
– Я не хочу быть плохой. Я не хочу в тюрьму.
– Что нужно сделать для того, чтобы не попасть в тюрьму? – контрольный вопрос.
– Больше никогда не драться.
