Лишь криво ухмыляюсь в ответ: Кристина неисправима.
— Я бы спросила, как твое самочувствие, но ты же мне голову откусишь!
— Откушу и не замечу. Но в целом нормально. Только на работе не распространяйся, Кристин!
— Я могила! Ты ж знаешь!
— Знаю. Поэтому и говорю.
Мы перебросились с подругой ещё парой слов, после чего она тихонько распрощалась, заявив, что покупатели пришли. А я мирно свернулась в клубочек, уговаривая малыша поспать, набраться сил и не оставлять маму…
И вдруг… телефон вновь оживает. Заставляю себя приподняться и распрямить плечи. Хоть собеседник этого и не видит, но так я чувствую себя увереннее.
— Оля, здравствуй, — беспокойство в его голосе окатывает ушатом холодной воды. — Я краем уха услышал, что ты в больнице. Так и есть?
Прежде чем ответить, набираю побольше воздуха в грудь. Увиливать? Только не в моей ситуации.
— Да. Я на сохранении.
Сложно описать словами, но каждая убегающая секунда вдруг растягивается в минуту. Атмосфера мгновенно накаляется, а на том конце провода повисает тягостное молчание.
— Ты беременна, — спустя несколько мгновений глухо раздаётся в трубке.
Я не могу понять, с каким выражением он произнёс эту фразу. Это не вопрос, определенно. Обвинение? Не знаю. Но удивление присутствует точно.
— Беременна. Срок маленький. Поэтому сообщать на работе пока не увидела смысла.
— Я понял. А… — неуверенность на пару секунд заполняет тон, но дальше Аскар произносит уже твёрдо, — какие-то серьёзные проблемы?
— Ну как сказать… врач сказал, надо поберечься. Я буду постоянно на связи, мои ребята всегда смогут до меня дозвониться, поэтому…
— Не волнуйся. Выздоравливай. И береги себя. Тебе сейчас о работе меньше всего нужно думать.
— Спасибо, — все, нужно просто попрощаться и положить трубку.
— Муж наверное счастлив, — догоняет сухое замечание.
— На седьмом небе, — голос меня подводит, и я замолкаю, поджимая губы.
— Поздравляю.
Разговор получился каким-то скомканным. Лишь когда короткие гудки стихают, я отнимаю телефон от уха.
А потом кладу ладонь на живот и мягко поглаживаю.
Все правильно. Я все делаю правильно. В любой другой ситуации любой другой женщине я бы сказала, что мужчина имеет право знать. Да. Ещё и настаивала бы и обвиняла в неискоренимом эгоизме и глупости. Но только не сейчас. Потому что этот малыш только мой. И мне он нужен по-настоящему.
*****
Первый рабочий день после выписки стал настоящей бедой. У нас прорвало трубу в туалете, затопило половину коридора. Айдаров приехал, посмотрел на эту картину и вызвал управляющего. Андрей Яковлевич после разговора из кабинета вышел белый как полотно. Как только все узнали, что я вернулась, на меня обрушился шквал звонков и срочных заданий от юристов, из бухгалтерии… и даже мои ребята, которые в принципе вполне могут без меня обойтись несколько дней, и те шагу ступить боятся без моих разъяснений.
Но вишенкой на торте стало другое. Ко мне пришла Ирина из отдела кадров и напрямую спросила, почему я увольняюсь.
Мои круглые глаза ввели ее в ступор.
— То есть ты не знаешь, что Булатович дал задание искать нового руководителя по продажам?
— Теперь уже знаю. Ир. Ты пока притормози с этим. Я поговорю с ним.
— Вот сволочь! А говорил, изменения штатного состава никого не коснутся! Я так и знала, он сюда своих рассадит! А нас всех выпнет! Какой лжец! Всем в уши льёт, а сам тихим сапом уже готовит новых людей на места!
