— Здравствуй. Я уезжаю, — глядя прямо перед собой, приближаюсь к «своему» чёрному купе, снимаю с блокировки и распахиваю дверь. — С тобой стоять некогда.
— Без вопросов. Прокатимся на твоей.
Безапелляционное заявление вынуждает остановиться и наблюдать, как Егор обходит машину, хватается за ручку переднего пассажирского сидения, чтобы распахнуть передо мной дверь и предложить занять место рядом с водителем. То есть с ним.
— Кроме развода я ничего с тобой обсуждать не буду.
Как ни в чем не бывало он приближается. Неотвратимо. Твёрдо. Я не успеваю среагировать. Через секунду уже оказываюсь зажата между крепким телом и кузовом. Егор держит за талию жёстко, не позволяет отстраниться. Чувствую частое дыхание в висок.
— Мы же сцены устраивать не будем, верно? И перед всем коллективом позориться тоже не будем. Садись пассажиром, Оль. В страховку я вписан. За своей позже вернусь на такси.
До меня отчего-то только сейчас доходит очевидная истина: если я категорически не выхожу на контакт, как же мы сможем обсудить развод?
— Ладно, поехали, — цежу сквозь зубы.
В любом случае я должна идти на обсуждение. Просто немного потерпеть. И все.
Муж с негромким хлопком закрывает дверь, а я уже настраиваюсь на… нехорошо настраиваюсь, в общем.
Но Егор вдруг меняет тактику, абсолютно меня ошарашивает.
— Оль. Эмоции немного схлынули. Давай спокойно обсудим.
Он не заводит машину. Просто устало откидывается на спинку сидения. Смотрит в потолок. И… начинает.
— Я очень виноват. И я понимаю, что такую вину не загладить. Я понимаю, что тебе больно, что ты чувствуешь себя преданной. Я все это понимаю, солнце. Я тебя очень люблю, Оль. И я принимаю твое решение уйти. Я не хочу на тебя давить. Ругаться не хочу. Ты вольна сама поступать, как считаешь правильным, и я буду уважать любой твой выбор. Просто хочу, чтобы ты знала: я вообще не соображал, что делал. Да, это меня не оправдывает. Но это так. Я просто не представляю, что сейчас делать.
Странно. Я думала, он будет кричать и угрожать. Заставлять переехать обратно. А теперь я немного растерялась. Но эмоции по отношению к нему это не притупляет.
— Я не мог рассказать тебе. Просто не посмел. Я как узнал, думал крыша уедет. Тебе даже боялся показываться. Да господи, я же знал, что так будет. Надеялся, что ты нескоро узнаёшь, потому что я реально не знаю, что сейчас делать. И я езжу к ним не так часто. Но деньги перевожу постоянно. Оль, я… действительно не смог сказать. Духу не хватило.
— Сколько? — с губ срывается вопрос, а ответ услышать страшно.
— Что — сколько? Денег?
— Сколько раз в месяц вы видитесь?
— Зачем тебе это знать? Я у них не ночую. Вообще ничего такого. Только с малым время провожу и все.
— Сколько?
— Ну… не считал я…
Опять уворачивается. Он опять уворачивается!
— А я думала, ты хотел обсудить честно. Со мной ты редко домашними делами занимаешься.
— Ну где-то… — пожимает плечами, а его рот искривляется словно в удивлении, — раз в месяц… Нет, ну чаще конечно. Ну два, может…
— Ты каждую неделю к ним ездишь?
Особо не имеет значения, но то, что он снова врет…
— Нет, солнышко. Конечно нет. Я навещаю их обычно или в четверг вечером. Или в воскресенье утром, когда дел на работе нет. Но не каждую неделю. Я просто с ним играю… и все…
— Ты просто помогаешь ей вести быт и ходить по магазинам. Пакеты таскаешь. Я же сама вас видела. Вы гуляете вместе. Ты и с ней вместе время проводишь тоже.
