Вокруг нас было несколько гостей, краем глаза я заметила, что они все молча наблюдали за нами. Вот единорог проклятый.
— И правильно, единорож. Я же так тебя люблю, — подалась к нему и поцеловала в лобик. Причем так смачно, оставляя красный след от помады.
Повернулась и села за стол. Внутри все клокотало от злости. Он меня использовал, и очень грязно. Если ему нужна была помощь, то мог нормально со мной поговорить, а так я тоже умела действовать на нервы, хоть и практиковала это нечасто. Но, видимо, придется вспоминать все свои уловки.
Матвей подсел настолько близко и положил руку на спинку моего кресла, поглаживая пальцами мое голое плечо. Мурашки побежали по коже, я слегка повела плечом, желая скинуть его ладонь, но он наклонился и прошептал.
— Ответишь за каждое свое слово, любимая жена…
— Матвей, не думал, что успеешь приехать. Познакомишь со своей спутницей? — насмешливый голос раздался над нами, и моего плеча коснулись холодные пальцы.
Я медленно повернула голову и сглотнула, увидев, чьи пальцы так лаково поглаживали меня.
— Слава, брат… — Матвей напрягся, и мне это не понравилось.
— Вот это сюрприз! Не думал, что ты когда-нибудь решишься женится, — Слава обошел стул и сел рядом со мной.
Я придвинулась к своему единорожку, потому что хоть пара часов, но мы с ним знакомы, даже целовались, а для меня это достижение.
А вот Слава был не люб мне, ой не люб. Слегка даже напрягал мою чуйку. Хотя взгляд добрый. Многие говорят, что карие глаза злые. Нет. А вот жесты резкие, слова броские — он лишь хотел казаться злым…
Или нет?
Меня тут все смущало. Потому что каждая деталь так и кричала о шике и лоске. А я хотела в свою крохотную, но уютненько обставленную квартирку. Надеть пушистые тапки-единорожки и пижамку. А не сидеть тут в дорогом платье и корчить из себя светскую львицу. Не мое, не по мне... Все слишком, что даже плохо от этого изобилия вокруг.
— Там Мира в зале, иди проветрись, — ответил Матвей расслаблено, полностью игнорируя слова брата.
И почему? У меня родных братьев и сестер нет, а вот двоюродных много. И когда я приезжала в деревню, мы садились за большой круглый стол и общались. А между ними даже напряжения не было, лишь холод, от которого становилось зябко даже мне.
Как вести себя в такой ситуации — ноль знаний.
— Как грубо. Мне бы с твоей женой пообщаться. Как-никак родственники, — он усмехнулся и подозвал официанта жестом руки. — Лада? Верно? Лада Воронова — звучит, однако.
— Еще пока Ладыгина, только сегодня расписались, — буркнула себе под нос.
— Ого, так даже интереснее.
— Слава, Матвей, — мелодичный голос той самой Миры. — Так непривычно видеть вас рядом как в старые добрые времена. Я так ряда…
Боковым зрением я увидела, как она положила руку на моего мужа и, медленно проходя, вела ее по его плечам. Когда проходила мимо меня, клешни убрала. А вот на Славу вновь положила. Боже, как я умудрилась все это увидеть? И с еще один момент: почему меня это волновало? Я поправила свои волосы и прикусила губу. Странно...
— Мира, а ты как всегда шикарна и обворожительна, — брат моего мужа положил руку на ее пальцы и скинул с себя.
Да… Любят они друг друга до гроба.
— А ты, как всегда, жуткий обольститель, — она села рядом с ним и что— то стала шептать ему на ухо.
Я открыто посмотрела на них и поймала на себе заинтересованный взгляд Славы. Нет, все же он не добрый, а скользкий, напряженный, осторожный… Взгляд странный, даже сложно предположить, что у него на уме. Да тут кого ни возьми, без психиатра не разобраться.
