- Молодой человек, - возражает ему голос медсестры, - тут женщины лежат на сохранении, понимаете?
- На каком таком сохранении? – в недоумении мое грозное начальство.
- На сохранении беременности! Вы отец ребенка Красавиной? Нет? Вот и идите себе!
- Какого ребенка? – из всей выпаленной тирады выхватывает главное босс.
Повисает пауза. Я же, вся расслабленная таблетками с уколами и вовсе не понимаю, что будет дальше, но чую одно: «Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу (с)»
- Какого ребенка, я спрашиваю!!! – требует босс ответа.
- А я откуда знаю…
Дальше слова перепалки теряются в скрипе стремительно распахнувшейся двери.
- Ангели…на Павловна!!! – по мере произношения моего имени голос босса меняется с громкого властного на волнительно – озабоченный.
Сижу, хлопая на начальство глазами.
Черт, впервые предстаю перед ним в таком виде: без макияжа (не стала краситься в больницу, я ведь болеть сюда приехала, а не на подиум), в пижаме, простоволосая – правда мои кудри – всегда прическа, с этим мне повезло. В общем сейчас я впервые с мужчиной полностью беззащитная и уязвимая.
- Это… что это все значит? – а вот босс во всеоружии: великолепно сидящий на нем костюм, галстук, часы, причесон, модная борода, брелок от Бэхи последней модели – все при нем.
- Вот… лежу… сижу… - невпопад отвечаю я.
- Это я заметил! – босс с изумлением разглядывает мое лицо без грамма косметики. Но тут у меня есть преимущество: веснушки. Много веснушек, и кожа моя смотрится не такой обнаженной, как обычная.
- Вы на сохранении? – продолжает изумляться босс.
Осторожно киваю в ответ.
- А что вы сохраняете, можно поинтересоваться? – его взгляд спускается на мою футболочку с принтом розового надкусанного пончика. Над пончиком под его взглядами истомно напрягаются соски, отчетливо выделяясь через тонкую ткань.
Обычно я никогда не позволяю себе ходить без лифчика, но тут я не хожу, а лежу в больнице, так что могу себе позволить.
- Так что вы сохраняете?
- Счет в банке! – выпаливаю я, смущаясь и очень надеясь, что мою красноту надежно прикрывают веснушки.
- Вроде в гинекологии лежите, а не в дурке, - босс смахивает глаза с сосков на мое лицо, причем с трудом таким смахивает, будто усилие делает. Тут же засовывает руки в карманы брюк, будто поправляет там что-то. – Причем тут банки, Ангелина Павловна!
- Вот именно что вы пришли в гинекологию и интересуетесь что я тут сохраняю! Очевидно, что свою беременность! – решаю, что лучшая защита – это нападение.
- Беременна?! – гремит на всю палату Кирилл Воронов. – От меня?!
Мужчина бледнеет, краснеет, а потом и вовсе идет пятнами.
Осторожно, чтобы не шокировать нежную мужскую психику, я молча киваю, сделав оленьи глазоньки.
- Почему не воспользовалась экстренной контрацепцией?! – переходит он со мной на «ты», - Я мало денег тебе отвалил?
Зачем я ему сказала? Кто меня за язык тянул? Думала, что не честно будет скрыть ребенка от босса? Ему этот ребенок не нужен.
- Иди на аборт! – подтверждает мои мысли босс. – Деньги я тебе перечислю.
Толчок. Мой ребеночек среагировал на голос отца. Я застываю, впервые ощущая шевеления младенца.
Стоп. Для шевелений еще слишком рано. Это наверняка поджилки трясутся от нервов.
- Все женщины пытаются сесть на шею мужчинам, вешая на них своих детей! – зло цедит каждое слово босс. - Со мной это не выйдет! Мне не нужен ребенок от нищей секретарши! Езжай на операцию!
