– Волшебной страны? – удивился могучий Фарин, – это та, о которой мне матушка рассказывала сказки во мраке ночи?
–Да. Ты сможешь попасть туда, но не сейчас. Ты принял свою смерть, но осталось сделать самое сложное… отпустить своих близких.
Только тут Фарин вспомнил о жене своей, Этнис, и о сыне, Далине.
Не помня себя, он мгновенно вскочил на ноги и помчался через лес к своему дому.
****
Далин сосредоточено разогревал горн, раздувая мехи. Сын возмужал и уже не был похож на того мальчишку, который в последний раз говорил напутственные слова своему отцу.
Рядом с кузней Фарин увидел стирающую в корыте свою любимую жену Этнис. За этот год она будто постарела, хоть и выглядела до сих пор самой прекрасной на свете.
Не в силах что-либо сказать, могучий Фарин упал перед ними на колени и впервые заплакал.
– Тебе придется отпустить их, – все с тем же спокойствием произнес Атрас.
– Но я люблю их, Отец, – вымолвил Фарин.
– И они тебе любят. Но твоя любовь причиняет им боль и страдание.
Фарин яростно замотал головой.
– Нет! – прокричал он и погрузился во мрак.
****
Он смотрел, как растет и мужает сын, как он превосходит в кузнечном деле его самого, как Этнис все больше горбится и старится, все больше отдавая себя хозяйским делам и торговле.
Он смотрел, как они изо дня в день ходят на его могилу и плача разговаривают с ним. А потом спускаются с холма возле хутора и приступают к своей работе.
И так каждый день.
И каждый раз на вопрос Отца Фарин отвечал «Нет», и погружался во мрак.
Забывая все, и вновь переживая жизнь своей семьи, утратившей его навсегда.
И снова, и снова, и снова.
****
А в какой-то миг он не узнал их. Он не узнал в бородатом мужчине своего озорного сына. Не узнал в согбенной женщине свою любимую жену.
И тогда спросил измученный Фарин тихим шелестом травы, некогда бывшим его голосом, у старца, вечно сопровождавшего его.
– Сколько миновало лет, Отец?
Старик вздохнул.
– Два десятка.
– И все это время она приходила на мою могилу… И наш сын сопровождал ее…
Кузнец опустился на колени рядом с поникшей женой, склонившей колени перед его могильным камнем. Его дрожащая рука опустилась на ее плечо. Женщина зарыдала. И от этой боли Фарин содрогнулся всем телом. Пока его любимая плакала, он не мог произнести ни слова.
Он дрожал, как и она. А потом Этнис обнял ее сын и молвил.
– Пойдем, матушка.
Они поднялись. Но прежде, чем уйти, женщина положила руку на могильный камень.
– Прощай, – тихо вымолвила она.
Фарин не смел подойти, но все же ответил.
– Прощай… я отпускаю вас.
Он смотрел вслед спускающимся с холма жене и сыну, пока не они растворились в белой пелене.
– А теперь нам пора в Волшебную страну, – послышался за спиной Фарина спокойный голос его Отца.
Рыцарь прошел через полуразрушенную арку ворот огромного зала. Развалины некогда великого замка окроплял дождь.
– Здесь когда-то был зал искусств. Помнишь ли ты это, мой друг? – обратился рыцарь к кому-то, кто притаился во тьме дальнего угла зала.
Там сохранился свод высокой крыши и мощная колоннада.
Держа в руке меч, рыцарь прошел немного дальше и остановился.
– Что скажешь, Ланселот? Ты помнишь, как Артур проводил здесь пиры? В этом зале выставлялись трофеи Круглого стола.
В ответ тьма заворочалась.
Рыцарь заметил это движение. Две сотни шагов от него, за колонной под сводчатой галереей второго этажа.
– А помнишь, как мы приволокли сюда ту химерообразную тварь? Артур Экскалибуром снес ей голову, а затем Мерлин и Моргана устроили настоящее жертвоприношение.
