Вау.
Я помню, что речь шла о небольших новшествах, но… они такие, что у меня отвисает челюсть.
Новые столешницы и блестящие приборы. Старое истертое дерево заменено на гладкий мрамор, нержавеющую сталь и модную европейскую плитку.
– Ни фига себе, – шепчу я. Это произвело бы впечатление даже на мать.
Кухня выглядит фантастически. Все эти новшества совершенно не портят присущий дому шарм. Лучшее из обоих модных течений объединено блестящим мастерством деда.
Странно, но я не могу представить его, использующего всю эту красоту для приготовления еды. Он был любителем стейка с картошкой, хотя и мог приготовить что-то невероятное, когда принимал гостей. Поэтому мне интересно, зачем он так заморочился всего лишь для…
Ба-бах!
Шум эхом разносится по дому.
И я замираю на месте, затаив дыхание. С напряженной спиной я рассматриваю потолок и прислушиваюсь. Нет, это точно не там.
Я вздыхаю с облегчением, замечая вентиляционное отверстие под колышущимися от сквозняка шторами. День теплый, но датчики все еще реагируют на прохладу, так что это просто включилось отопление.
Повезло. Не нужно включать термостат в кабинете.
Следует осмотреть дом, чтобы очередной бытовой шум не испугал меня до обморока. Да и стоило бы занести сумки, прежде чем идти на разведку в кухню. Инвентаризация холодильника и шкафчиков – дело нескорое, и мне понадобится время, чтобы по-настоящему со всем разобраться.
На самом верху лестницы я поворачиваю налево. В конце коридора – моя комната рядом с двумя другими спальнями и ванной. И я бы увидела такие же комнаты, расположенные в зеркальном отображении, если бы повернула сейчас направо.
Но точно не в этот раз.
Я снова слышу этот звук. И в этот раз никакой ошибки. По шее бежит холодок.
Я останавливаюсь. Прислушиваюсь. Уши такие горячие, что прямо полыхают. Господи, я здесь не одна. В доме есть кто-то еще.
Я собираюсь сделать шаг вперед – или это будет назад? Я должна отойти подальше от злоумышленника, может, добраться до одного из каминов и найти какой-нибудь тупой тяжелый предмет, прежде чем…
Поздно.
Дверь ванной распахивается, а мое сердце подскакивает к самому горлу.
В коридор выходит огромный накачанный мужик. Его похожие на пушки ручищи и грудь украшают татуировки. Он полностью обнажен, если не считать белого полотенца на бедрах.
Как любой здравомыслящий человек в подобной ситуации, я совершаю единственно возможное действие, продиктованное инстинктом самосохранения.
Ору изо всех сил.
Дрейк
Что за хрень?
Пронзительный крик ввинчивается в виски, как будто я стою прямо напротив сирены, предупреждающей о надвигающемся торнадо. Черт возьми, Джон, ты не предупреждал, что твоя внучка визжит так, что вполне может воплями разбить все стекла в доме!
Я касаюсь виска пальцами, с трудом помня о том, что надо бы придержать замотанное на талии полотенце. Последнее, что мне сейчас надо, – это получить очередную порцию визга еще и за нечаянный стриптиз.
Дикая головная боль – подарок, доставшийся мне от военного прошлого. Взрыв самодельной бомбы повредил нервные окончания, вследствие чего какие-то звуки я не могу слышать совсем, а другие провоцируют моментальную и сильную головную боль.
– Убирайся, убирайся, убирайся, мерзавец!
По крайней мере, сейчас она просто кричит. Уже прогресс.
– Успокойтесь, леди! Это всего лишь я, Дрейк Ларкин. Вы что, не получили записки?
