Случившееся завтра - страница 18

– Я… Делаю так, чтобы люди в Интернете могли узнать больше о новых товарах.

– Рекламируешь, то есть? – уточнил Серж. Он уже давно понял, что человек, сидевший перед ним, жил в капиталистическом обществе. А зачем нужна реклама при развитом-то социализме? В своих рассказах Игорь несколько раз упоминал слово «рынок» и вспоминал, что ему сложно было выбрать компьютер. Раз трудно, значит, было из чего, а раз так, значит, конкуренция. Такое старому доброму Союзу особо не свойственно. Неплохо товарищ генсек перестроит, ничего не скажешь!

– Ну, почти, – сжато произнёс «XXI век», – я делаю так, чтобы реклама была интересной. Чтобы люди сами захотели её посмотреть.

– Понятно… – задумчиво произнёс Володя.

– А чем ты занимался? Ну, до войны, – задал встречный вопрос Игорь. Он хотел как можно скорее перевести тему, чтобы не фокусироваться на пугающих социально-политических изменениях будущего.

– Я до войны в строительном училище учился, потом меня на комсомольскую стройку отправить хотели, – спокойно ответил солдат. После этого он скромно добавил: – Но сам я мечтал писать стихи, – на этих словах он еле заметно улыбнулся. Кажется, раньше он никому об этом не говорил, боясь осуждения.

– Так что же не писал? – спросил Рома.

– Кому это нужно? – скрестив руки на груди, ответил Володя. – Стихи кто угодно написать сможет, – в его взгляде пробежало сожаление. – Жить надо сейчас, а не витать в облаках.

– Наверное, ты прав, – Рома понял, почему Володя так говорил. Переубеждать его не хотелось, да и не было в этом смысла.

– А ты кем работал? – спросил солдат.

– Инженером на радиоэлектронном заводе, – ответил «шестидесятник». – Мечтаю теперь дожить до времён, когда появятся беспроводные телефоны, которые фотоаппарат, телевизор и ЭВМ одновременно. Кстати, – Рома обратился к Сержу, – неужели в Союзе появятся джинсы?

– Появятся, – закивал головой «восьмидесятник», растягивая гласные. – Но такие, как у меня, всё равно доставать придётся.

– А свои ты тогда как достал?

– Крутиться надо! – в его тоне звучали нотки гордости. – Я ж это… В торговле работаю. Связи обеспечиваю.

В этот момент Рома тоже понял, чем именно занимался Серж в родной эпохе. Раньше он осудил бы его, устроил бы скандал или, скорее, подождал бы, чтобы это сделал кто-то другой, но сейчас делать этого не хотелось. За время пребывания в особняке «путешественники» потеряли связь с родными эпохами не только физически; что-то как будто переключилось в головах. В этом «недомире» каждый из них смог ненадолго выбраться из той оболочки, в которой они были вынуждены пребывать там. Ненадолго смогли выйти наружу мечты, о которых пришлось забыть, и правда о работе, пусть всё ещё похороненная под недоговорками. Белый особняк позволил прикоснуться не только к чужим мирам и эпохам, – через него получилось стать ближе к самому себе.

– Мы ведь все из Москвы! – вспомнил Рома.

– Ага, – протянул Серж. – И чё?

– Ну мне интересно, а какая она? У вас.

– Большая, – рассмеялся «восьмидесятник». – Народу много, спешат все.

– Мне кажется, она такой всегда была, – отмахнулся Игорь.

– Ну я серьёзно, – сказал «шестидесятник». – Мы же все из разных времён, разных культур. И Москва у нас тоже разная будет.

– Не согласен я, что из разных, – отметил Володя. – Из одной. Мы же все тут русские, из Советского Союза, – Игорь смущённо улыбнулся и кивнул. – Так что из одной, просто изменившейся за время. До глобализации и… компьютеров я вряд ли доживу, конечно, а вот Перестройку и полёты в космос, может, застать выйдет. Интересно узнать, к чему готовиться. Вот скажи, какой будет столица через сорок лет? – обратился к Сержу солдат.