– Натан?
Из комнаты слуг вышел Леран, и он был удивлен не меньше Эни. Настолько, что даже забыл отпустить ручку двери, которую с другой стороны кто-то упорно поворачивал.
Эни ожидала, что сейчас громом прогремит ругательство. Или Леран бросится рассказывать герцогу о том, что произошло. Но тот молчал. Лишь бросал странные взгляды в сторону новой помощницы управляющей.
– Она скоро прибудет, – обратился герцог сразу к обоим. – И мне необходимо, чтобы мои люди были рядом со мной. Неужели это трудно сделать вовремя. И во что ты одета?
Эни огорошено посмотрела на подол своего платья. Того самого, в котором ее привезли из приюта – второе на замену было таким же, – и покраснела. Если бы она знала, во что можно переодеться, то непременно бы это сделала, вот только хозяину замка не скажешь, что она так ничего и не спросила ни у слуг, ни у Змеры. За такое обычно сильно достается. Матушка всегда говорила: «Узнать и сделать – это твоя обязанность. Рассказать и объяснить – это привилегия».
– Понятно, – произнес герцог и устало потер глаза. Этот жест казался таким простым и человечным, что Эни забыла о флере таинственности, который окутывал этого мужчину, и даже посмотрела на него без страха. Всего на несколько секунд.
– Она хоть что-нибудь ела? – обратился Натан к своему брату.
– Я думаю, нам пора встречать гостей, – быстро произнес Леран вместо ответа.
– Действительно, пора, – выдохнул герцог. – Тария, ты идешь с нами, надо же кому-то помочь Змере, когда приедет герцогиня. Но я надеюсь, что вижу тебя в таком виде в последний раз.
– Я Эниинг, ваше сиятельство, – уверенно произнесла воспитанница и подняла голову, будто это было ее личным званием, которым следовало гордиться.
– Ах да, – усмехнулся герцог. – Замена. Я помню, прости. И, Леран, – он кинул взгляд в сторону комнаты слуг. – Выпусти, в конце концов, эту бедную пташку. А то, боюсь, она выпрыгнет в окно, а нам потом придется с этим разбираться.
Леран посмотрел на застывшую ручку. Скорее всего, Санна подслушивала разговор, и стоит ему только открыть дверь, как служанка попадет в весьма неловкое положение.
– Идите, я вас догоню, – кинул Леран.
– Только быстро, у нас и так осталось совсем мало времени, – ответил герцог. – И, надеюсь, ты не забыл, что должен сделать? Идем, – обратился он к Эни, – поесть теперь сможешь только вечером.
Следом за герцогом Эни вошла в великолепный зал центрального крыла. Невероятно длинный холл с десятком люстр и подсвечников на стенах. С другой его стороны можно было рассмотреть целую анфиладу парадных залов. Но даже один этот заставлял замирать от восхищения.
Более десятка окон холла были обрамлены тончайшими золотыми линиями, переливающимися на солнце, напротив окон были установлены зеркала от пола до потолка, отражая лучи и освещая каждый уголок помещения. Четыре человека, забравшись друг другу на плечи, с трудом достали бы до верхней балки центральной двери. А сколько здесь было скульптур… Эни посмотрела под ноги: белый камень пола оказался настолько чистым, что приходилось ступать по нему, боясь оставить след от обуви.
– Ты еще не видела такого? – усмехнулся герцог, наблюдая за смущением служанки.
Они подошли к входу. Здесь уже стояли десять лакеев и один седовласый старик в темно-зеленом камзоле. Он недоверчиво оглядел Эни с ног до головы и сразу отвернулся, продолжив смотреть вдаль в ожидании гостей.
