– Так как же её звали?
– Да я тоже не помню. Знаю, что она в шестнадцать лет уже вышла замуж и переехала в этот замок к мужу. Её портрет в портретной зале самый первый, до неё портреты тех, кто тут жил – её свекрови и свёкра, родителей мужа, и более ранних предков или не сохранились или не были написаны. У неё родились три сына и дочь и вот насколько я знаю, мы все потомки её дочери, вернее, её сына. Их портреты есть и портреты всех остальных потомков, вплоть до сегодняшних, то есть, ваших, есть в портретной зале. Кстати, когда ваши дети достигнут восемнадцати лет и их портреты тоже будут написаны.
– А что это за комната, в которую забрались дети? Мама сказала, что эта комната сохранилась в том виде, в котором была в те далёкие времена.
– Да, это так. Тогда было принято одну комнату особняка оставлять на память без изменения, чтобы потомки могли видеть прошлое. Мне эта затея понравилась, и я не стал в ней ничего изменять. А что это ты ею интересуешься?
– Да так, просто интересно. Дети видели в этой комнате портрет некрасивой девушки, а она кто была? Не помнишь?
– Да разве всех упомнишь? Но некрасивых в нашем роду не было и потом все портреты в портретной. Странно, что в той комнате находится портрет, я же давно туда не заглядывал. – Роберт задумался. – А ты меня заинтриговала, пойдём и посмотрим на этот портрет. Мне тоже интересно стало.
Они вдвоём поднялись на третий этаж, и отец открыл дверь этой таинственной комнаты припрятанным ключом на дверной раме. – Фу, ну и пылища тут. Ну, и где портрет? – Не заходя в комнату, стоя на пороге, спросил Роберт.
– Вон, в дальнем углу. Если тебе заходить не хочется, а попрошу кого-нибудь из слуг, и они вынесут портрет.
– Ты думаешь, им захочется войти? Нет, лучше я сам. Ты жди меня здесь. – Роберт прошёл в комнату, шёл он осторожно, боясь запылиться и запачкаться, ноги его утопали в ковре пыли и паутины. Он старался не дышать, так всё запылено и грязно было здесь. Забрал картину, но нёс её с трудом, она оказалась довольно тяжёлой. Когда он вместе с ней вышел из комнаты, то глубоко и быстро задышал. Переведя дыхание, обратился к дочери. – Вот сейчас, надо кого-нибудь из прислуги попросить почистить её и отнести в портретную залу. – Когда Роберт повернулся к двери, чтобы запереть её, она была закрыта. – Эмили, когда ты успела закрыть дверь?
– Вообще-то, я её не закрывала. Видимо, захлопнулась сама.
– Чёрт, я, кажется, оставил ключ внутри комнаты, совсем забыл о нём. Ладно, пусть остаётся в ней, вряд ли кто захочет там бывать, ну, а, если кто и захочет, тогда взломаем дверь.
Эмили попросила горничную почистить портрет и перенести его в портретную, и они с отцом спустились с третьего этажа.
– Как принесут портрет, надо внимательно рассмотреть его.
– А я папа приглашу всех, ведь всем интересно кто эта девушка на портрете. Ты разглядел её?
– Нет, там дышать было очень трудно, единственным моим желанием было – поскорее оттуда уйти.
Спустя некоторое время чистый и аккуратный портрет лакеи внесли в портретную залу. – Где поставить? – Спросил Роберта один из лакеев.
– Давайте ближе к окну. Хочется хорошо разглядеть портрет. – В залу вошло всё среднее поколение, дети заняты были аттракционами в игровой, портрет их мало уже интересовал, а вот среднее поколение весьма и весьма им заинтересовалось. Эмили даже смогла уговорить Лору прийти, её близняшки спали и рядом с ними находились две горничные. Элеонора тоже не пришла, она была занята подготовкой лекционного материала, с кафедры, где она вела практические занятия со студентами до ухода с работы, позвонили ей и попросили подготовить несколько лекций и она с удовольствием этим занялась.
