Конечно же, среди этих страшных сказок была история о том, что невеста тогда еще юного некроманта умерла прямо в день свадьбы при загадочных обстоятельствах. Вот только никаких подробностей этих «загадочных обстоятельств», конечно же, никто не знал. Если, конечно, не считать за таковые «знания» бурные фантазии о страшных демонах, которым безумные отец с сыном принесли в жертву бедную невинную деву, предварительно устроив со всеми демонами оргию.
И по этой же причине я совсем не уверена, что разумно будет просто взять и спросить об этом у Гертруды, или еще кого-нибудь из прислуги, давно работающей в поместье. Знать-то они что-то могут, да только вряд ли эта тема здесь из тех, на которую старожилам разрешено сплетничать направо и налево. Ну а сам «вечно скорбящий Алан Невермор» уж точно не придет в восторг, задай ему такой вопрос какая-то новоиспеченная служанка.
Тем не менее, ответ должен быть важен. Иначе тот ворон не указал бы мне на ее могилу.
Потерев замерзшие плечи, я развернулась и быстрым шагом вернулась в поместье, где снова зажгла свечу и направилась к своей комнате. Какие бы на моем пути ни были загадки и задания, подъем в шесть утра никто не отменял. И до того хорошо бы поспать хоть несколько часов. Желательно без жутких сновидений, напоминающих мне о том, что мне еще придется побороться за право продолжать жить.
Вот только, похоже, я слишком сильно раскатала губу, и как результат, она треснула!
Потому что проходя мимо женского туалета в крыле для прислуги, я заметила нечто странное: вытекающую из-под двери маленькую алую струйку, по которой скользнул свет свечи.
Конечно, можно было убеждать себя, что это просто пролилась краска, потому что кто-то решил покрасить трубы в туалете на ночь глядя. И успокаивая себя этими словами, пойти себе дальше по коридору.
Увы, вместо этого я сделала шаг к двери туалета и несмело открыла ее. А потом громко закричала, просто чудом не уронив свечу.
На полу, невдалеке от одной из кабинок, в неестественной позе лежала женщина с перерезанным горлом! Шок полностью затуманил мне рассудок. Поэтому лишь к тому времени, как на мои крики сбежалась первая прислуга, я начала смутно припоминать, что видела эту девушку.
Она. Без сомнения, она.
Когда-то миловидное лицо, искаженное посмертной маской ужаса. Длинные русые волосы, заплетенные в косу, словно венок на голове.
Дорхес. Женщина, которую я видела в душевой тем вечером. Та самая, разговаривавшая с престарелой служанкой о том, что якобы видела в окне спальни лорда Невермора какую-то девушку.
Интересно, а… не та ли ее собеседница приложила руку к тому, что сейчас эта несчастная лежит мертвая в женском туалете? Или же наоборот – та служанка что-то знала, и именно такая участь – то, от чего она надеялась ее уберечь, когда приказывала не болтать об увиденном? Проклятье, ну почему я тогда так и не исхитрилась подсмотреть, чтобы увидеть ее лицо?
Что примечательно, на Дорхес была надета черная форма горничной с белым чепчиком, фартуком, манжетами и измазанными кровью лацканами. Похоже, этим вечером бедняжка даже не возвращалась в свою спальню после рабочего дня. Неужели кто-то куда-то ее заманил, а дождавшись ночи, завел вот сюда, и здесь убил?
– А? Что? – охнула я, не сразу поняв, что кто-то трясет меня за плечи и что-то говорит. В голове просто стоял гул.
Это был мужчина. Судя по форме, один из стражников, охранявших поместье.
