Всех троих взяли достаточно легко. Точильщика Анатоль попросил заточить шашки в эскадроне, пожаловавшись на то, что только-только прибыли с передовой, где рубали германцев в капусту, завтра смотр, а оселки подрастерялись. Бедолага, даже не подумав снять лапшу с ушей, очень обрадовался и взвинтил цену в два раза, что тут же было с улыбкой принято. Так что мышка, радостно виляя хвостиком, сама побежала в мышеловку за сыром.
Примерно с таким же настроением за ним последовал мелкий пухлый типчик с прилизанными волосами, работавший манагером в купеческой галантерее. Его приглашал я сам. Завалился в магазинчик, прикинулся фронтовым валенком, посетовал на дороговизну губернского города и предложил купить оптом новое солдатское бельишко, только что полученное со склада. Мол, надо отдохнуть по-человечески после окопов, а солдатики и старое еще постирают и попользуются. И лежит все рядом, в кузове авто, на котором ездил в цейхгауз. Так что надо только выйти и посмотреть. Что тот радостно и сделал, даже в кузов сам вскарабкался. Где ему тут же связали ручки, сунули в рот тряпку, валявшуюся рядом, и надели на голову заранее приготовленный мешок.
Фотографа взяли последним. Тоже без лишнего шума. Пока он пытался выплюнуть половинку от шторы, плотно забитую в качестве кляпа, и что-то вякнуть о незаконности наших действий, мы с Петром Ивановичем быстренько обшарили его лабораторию и секретер, где в якобы потайном отделении и был найден конвертик с интересными и живописными видами Минска и окрестностей. На обороте фотографий стояли карандашные пояснения типа «Штабъ Западнаго фронту», «Старыя казармы Минскаго гарнизону», «Мостъ через Свислочь», «Гарнизонныя склады» и названия прочих военных достопримечательностей. Разбираться решили на базе, поэтому провели с маэстро те же манипуляции, что и с приказчиком, и через пару минут уже катили в Комаровку, нежно придерживая сапогами две трепыхающиеся на колдобинах тушки, лежавшие на дне кузова.
Сразу по приезде стали прессовать всю троицу, но гаденыши, как один, отмазывались тем, что их оговорили, и умоляли передать их в руки правосудия. Фотограф даже попытался угрожать, упирая на свои многочисленные личные контакты с различным начальством. Мы с Ломовым в очередной раз пролистывали тетрадь и прикидывали варианты расшифровки, пока Валерий Антонович ездил к господам из губернского жандармского управления. Отсутствовал он недолго, где-то через час вернулся с молодым корнетом. Последний представился Михаилом Владимировичем Астафьевым и, улыбаясь, поблагодарил нас за то, что позволили оторваться от рутиннейшего занятия по перлюстрации писем. Пока он вникал в суть дела и беседовал с пойманными, мне в голову пришла интересная мысль. Коей я тут же поделился с начальством. После недолгого раздумья капитан Бойко вынес вердикт, что хуже от этого точно не будет, и разрешил маленько порезвиться.
Быстренько нахожу нескольких добровольцев, умеющих держать язык за зубами, озадачиваю их небольшими земляными работами, после чего выписываю увольнительную, прилагаю к ней несколько купюр и отправляю Егорку на барахолку и в мясную лавку. Затем предупреждаю Ганну, чтобы ни в коем случае не выпускала до отбоя малышню из дома. Пока все трудятся, выковыриваю из десятка нагановских патронов пули. Между прочим, удовольствие еще то!..
После того, как корнет отправился устанавливать наблюдение за квартирами, согласившись оставить подозреваемых до утра у нас, пригласил Валерия Антоновича и Петра Ивановича на генеральную репетицию и прогнал перед ними весь мини-спектакль. Зрители были впечатлены, шокированы, эпатированы… В общем, услышал в свой адрес много незнакомых слов, но тон был доброжелательным. Разве что Ломов, не зная о моем происхождении, слишком близко к сердцу принял увиденное действо в стиле незабываемых девяностых и смотрел как-то странно в мою сторону… Поверил, однако!..
