– Если бы ты только знала, что мне пришлось пережить из-за твоей выходки, – сказал он Джинджер, возившейся у плиты. – Я прозябал в том клоповнике еще четыре дня. А потом заглянул в кафе, где услышал новость: чья-то охотничья собака нашла в лесу обгоревшую одежду. И все бы ничего, вот только обугленный костюмчик показался охотнику уж слишком хорошим: «Жилетка, и все такое».
– Хм, – отозвалась Джинджер. – А ты не забыл, что я попросила тебя разлить чай?
Раздался слабый свист: из легких Пэрли, точно из воздушного шарика, вышел воздух. Он сделал вид, будто не расслышал. А Джинджер, обнаружив, что гость застыл посреди комнаты как истукан, поджала губки и язвительно спросила:
– Ну а сейчас-то маленькому мальчику полегчало? Ведь всё уже позади.
– Господи боже, – только и произнес Пэрли.
– Хватит стоять столбом! Давай-давай, пошевеливайся! Если остаешься на обед, будь добр: сними шляпу и пальтишко. Желания трапезничать в компании детектива, мать его, Трейси, у меня нет.
К собственному удивлению, он подчинился и покорно двинулся к шкафчику со стаканами.
«Что это? Дар убеждения?» – начал было размышлять Пэрли и вдруг застыл как громом пораженный: получается, что Джинджер ждала его.
– Откуда ты знала, что я разыщу тебя? – спросил он, разглядывая ее затылок.
– А я и не знала, просто не пыталась скрываться. Помнишь, я ведь даже сказала тебе свое новое имя. Конечно же, оно слегка трансформировалось, но иначе было бы совсем неинтересно, правда?
– Ерунда какая-то, – пробормотал Пэрли. – Неужто ты и впрямь не пыталась от меня прятаться?
– Положить тебе сэндвич на тарелку? Или салфетки будет достаточно?
– Обойдусь салфеткой. Джинджер, может, объяснишь, что это за кошки-мышки?
– Лед в морозилке, – промурлыкала она. – Хлеб в хлебнице. Не заморачивайся всякой ерундой, Пэрли! Живи настоящим моментом!
Она обернулась, сняла очки и сверкнула искренней улыбкой, в одно мгновение преобразившей ее. Перед ним стояла не хладнокровная психопатка, а простая девушка-продавщица, не подозревающая, насколько жестоким может быть окружающий мир. Джинджер выглядела такой невинной и красивой, что перед глазами Пэрли возникла яркая картинка, как он с букетом цветов дожидается эту девушку-продавщицу после окончания смены в магазине. Потрясенный, он застыл на месте, дивясь новой, изменившейся до неузнаваемости Джинджер. По его телу вдруг пробежала нервная дрожь. Прекрасный мираж на миг подернулся дымкой, и Пэрли обнаружил себя на краю зыбучих песков, посреди пустыни под названием Джинджер.
В этот момент Пэрли едва не выскочил за дверь.
«Да гори оно все синим пламенем! И этот „паккард“, и месть, и все остальное!» – думал он.
А Джинджер, словно прочитав его мысли, отвернулась к плите и вкрадчивым голосом произнесла:
– Как насчет двухсот тысяч долларов?
«Беги», – сказал себе Пэрли, но с места не сдвинулся.
– Что молчишь? Ты не ослышался. – Джинджер спокойно переворачивала шипящую в масле колбасу.
Отлепив пересохший язык от нёба, Пэрли наконец-то ответил:
– Если ты собралась ограбить Федеральный банк США, то я пас.
– Речь не про банк, да там все равно и денег-то таких нет, – пожала плечами Джинджер. – Ну что, колбаса готова. Где хлеб?
Они уселись за маленький круглый стол у окна и принялись за сэндвичи. Пэрли все ждал, что Джинджер сообщит ему свой новый план, но вместо этого он услышал рассказ про поездку в Новый Орлеан: про причудливую старинную архитектуру, балкончики из кованого железа и про то, как здорово однажды было бы поселиться на берегу Миссисипи, потому что Ред-Ривер, со своим бесконечным потоком судов и грязью, его собеседницу совсем не устраивала.
