– Слушай, ну не знаю, братан. Может, её разговор вообще никакого отношения к криминалу не имеет. Возможно, это был хейтер. Тоже какой-то должок, который она должна отдать. Возможно, не в той форме, в какой хотел бы получить её собеседник. И говоря про то, что она «занимается, чем занимается», она имела в виду, что не собирается сдаваться. Я-то откуда знаю?
– А с кем она тогда собиралась встретиться?
– Не все события, которые происходят в одно и то же время, Паша, связаны друг с другом. Может, это, как раз, были встречи по курсовой или диплому. Ты, кстати, когда с Лёхой разговаривал крайний раз?
Лёха «Штык» был третьим другом. И Полякову стало стыдно, что в погоне за Дашей он совсем о нём забыл.
– Давно. А ты?
– Да тоже. Тяжело ему будет, блин…
Паша кивнул. Маркелов, в отличие от Дока и Кощея, которые давно ушли из армии, служил до последнего и только теперь комиссовался из-за тяжелого ранения. Но ранение было не самой большой Лёхиной проблемой. Жив, все части тела на месте. Выворот мозгов – вот общий диагноз тех, кто вернулся с огневых рубежей. Голова работает по-другому, время идёт по-другому, цели и ценности смещены, как фокус у бракованного фотоаппарата. Если честно, Паша свой «фокус» тоже до сих пор не починил. Просто привык пользоваться тем, что есть, чтобы другим не была заметна его ненормальность. Мозгоправы называют это «социализацией».
Поболтав напоследок о том о сём, они разъехались. Док пообещал прошерстить прошлое Несветаевой с пристрастием. Паша метался от версии к версии и решил, что, возможно, всё не так плохо. Кроме наркотиков. Наркотики он бы не простил. Наркотики он ненавидел. На передовой чего только не насмотришься. Старшие офицеры некоторых вещей старались не замечать. Меньше знаешь – чище совесть. А вот Паша галлюцинациям предпочитал реальность. Поэтому по дороге заехал в знакомый магазинчик и прикупил миниатюрную вайфайную камеру. Приехав в офис, поставил её на зарядку в оружейке, и отправился в свой кабинет, кормить Дарью Владиславовну.
Она безропотно сидела и работала. Кощей проверил в ноутбуке, когда она ушла, – да, девчонка писала какую-то чухню по истории и философии. Вполне себе складную, но Поляков все эти высокие материи не любил. Он был из тех, кто твёрдо стоит на земле.
Дальше всё было разыграно как по нотам. Как Павел и предполагал, Дарья поехала домой. Дождавшись, когда аккумулятор полностью зарядится, он сунул камеру в карман, и пока хозяйка переодевалась в ванной, быстренько установил «глазок» на шкафу. Если специально не искать, то незаметно.
Кощей отошёл к окну, чтобы проверить обзор камеры и качество связи, и тут из ванной вышла Даша.
– Я всё! – сообщила она.
– А? – изобразил задумчивость Поляков. – Прекрасно! – Он обернулся. – Ты прекрасно выглядишь. Ну что, по коням? В смысле, по магазинам?
Подозрения подозрениями, а жизнь-то идёт. В конце концов, занимается Дарья чем-то противоправным или нет, возбуждала она в любом случае. И вероятность того, что занимается, с одной стороны напрягала, а с другой – подстёгивала. Кощей опасность не любил, но при первых же её признаках приходил в повышенную боеготовность. Лучше слышалось, виделось, обонялось, осязалось… Ну и любилось на этом фоне по итогу особенно улётно, чего уж там. Подготовкой к очередному «полёту» Кощей и собирался заняться ближайшие пару часов.
Прошлый шоппинг Дарьи произвел неизгладимое впечатление на Полякова. Но совсем не то, на которое он рассчитывал. Поэтому организацию выбора домашней одежды для Дарьи он взял в свои руки. На вялые возражения, что носить одежду ей, Паша ответил, что таки в его доме. Аргумент возымел действие. Или девчонка просто смирилась.
