– Я вообще ничего не думаю, пока просто пытаюсь понять. А что ты можешь сказать мне об этом американском писателе? Как считаешь, мог он убить своего тестя?
– Розенкранц? Ну что… Держится он все больше особняком. Поэтому, насколько я понимаю, и перебрался к нам сюда. До этого много лет жил в городе на такой, знаешь ли, американский манер – пьянствовал в барах до рассвета, фотографировался. Каждый год-два выпускает по книжке, в Америке они, похоже, хорошо продаются. С виду он может показаться эдаким шумным-горластым, но я всегда считал, это из-за того, что он американец. С Клотильдой он стал заметно тише. Она для него все, он в ней души не чает.
– Достаточный повод для убийства.
– Да ну, не думаю.
– Почему?
– Ну он, знаешь, из тех, кто только лает, да не кусает.
– Тогда мы пока опять остаемся ни с чем.
– Ну да. Знаем только, что у нас есть труп. И на этом все, – сказал Летро.
– Вот именно, и на этом все, – с досадой повторил за ним Пеллетер.
Набухшие от дождя грязные поля придавали окрестностям ненарядный, неряшливый вид.
Летро посмотрел на Пеллетера, но тот опять погрузился в собственные мысли. Задумчивая усмешка застыла на его лице.
На солнышке городок заметно повеселел. На улицах стало оживленно, люди спешили от магазина к магазину, сидели в центре площади, облепив подножие мемориального памятника жертвам войны. В кафе, куда Пеллетер пришел пообедать, не было ни одного свободного столика, поэтому ему пришлось удовольствоваться высоким табуретом перед стойкой бара.
Летро вернулся в полицейский участок, где его ждали рутинные дела.
Пеллетер ел, сидя спиной к залу. Время от времени среди гула голосов он улавливал имя Бенуа и понимал, что город обсуждает произошедшее убийство, но общий тон оставлял ощущение скорее праздных сплетен, нежели подлинной обеспокоенности преступлением.
Рядом с ним какой-то человек отставил в сторону свою тарелку и встал, его место тотчас же занял другой.
– Инспектор Пеллетер? – сказал этот новый сосед. Он сидел боком к стойке и держал в руках блокнот и карандаш. – Позвольте представиться: Филипп Сервьер, репортер «Вераржан веритэ». Могу я задать вам несколько вопросов относительно убийства Меранже?
– Нет, – отрезал Пеллетер, даже не глянув в его сторону.
– А как насчет вашего приезда в наш город? Ведь вы прибыли сюда еще до обнаружения тела. Вы здесь расследуете еще какое-то другое дело?
Пеллетер отпил из своего стакана и отодвинул тарелку в сторону.
– Мне известно, что вы с начальником полиции Летро уже дважды наведывались в тюрьму и что начальник тюрьмы в настоящий момент отсутствует в городе. Выходит, тут есть какая-то более значительная проблема, нежели наш маленький Вераржан? Ведь Мальниво – это тюрьма общегосударственного масштаба. Люди имеют право знать.
Пеллетер встал, повернулся наконец к репортеру и опешил. Он узнал человека, пристававшего к нему вчера в коридоре гостиницы.
– Вы?..
Репортер вздрогнул, как если бы инспектор собрался ударить его.
– Но я же должен был попробовать, – сказал он.
– Попробовать что? – рявкнул Пеллетер.
– Выудить из вас какую-нибудь информацию. Если бы вы проявили желание, пусть даже из гнева, поговорить о старом деле, то, вполне возможно, были бы склонны поговорить также и о новом.
Этот репортеришка из крохотного городка был скорее не профессионалом, а любителем, и, видимо, поэтому и Пеллетера принял за любителя.
