Вот от любви что мне осталось.
КАТАВАСИЯ
Катавасия, переполох.
Выбор, шаг и по телу дрожь.
Я не то, чтобы очень плох.
Но признаться и не хорош.
Я не то, чтобы очень злой.
Но и добреньким я не слыл.
Никогда не ходил в запой,
Но и трезвенником не был.
Не чурался я тёплых чувств.
Но и нежным не назовёшь.
Не всегда мне по жизни грусть,
Но и радостям ценник: грош.
Не сказать, что совсем не любил.
И не скажешь, что одинок.
Не противен, да и не мил-
Полупреданный пес, полуволк
Не торгую в журналах лицом.
Хоть не сею в дерьме уют.
Пред иконой не бью челом,
Но подверываю чуть-чуть.
Что-то среднее ни о чём.
Представитель скучной толпы.
Между холодом и огнём.
Пустота среди пустоты.
Так хорош или всё же плох?
Жаль об этом не мне судить.
Я не жив , но ещё не сдох.
Продолжаю банально быть.
1000 СТИХОВ
Мне осталась тысяча стихов.
Мало или всё-таки довольно?
Сколько они вместят в себя снов?
Рая моего и преисподней.
Сколько из них будут о любви?
Сколько о кошмарах и о страхе?
Рвутся на бумагу изнутри,
Заползая обречёнными на плаху.
Сколько напишу я о себе?
Или кем-то ловко притворяясь.
О чужой как-будто бы судьбе.
Плача вместе с ней и забавляясь.
Где-то может буду счастлив я.
Где-то пищей стану слугам ада.
Нет таких стихов, где мне нельзя.
И тем более таких, где мне не надо.
Сколько их понравятся другим?
Или же другие посмеются?
Из известных мест подпустят дым.
Те и те, уверен я, найдутся.
Мне осталась тысяча стихов.
Тысяча ночей для приключений.
Праведных поступков и грехов,
Каждый из которых как последний.
Тысяча агоний, пыток, мук.
Словопадом льющиеся строчки.
Раздражение и дрожь уставших рук.
Наслаждение в конце поставить точку.
Миллионы вырванных сердец
Умирают в мусорной корзине.
Кто я? Сочинитель или лжец?
Сам застрял в своей же паутине.
Мне б освободиться от оков.
Мрак спугнуть величием огня!
…Мне осталась тысяча стихов.
Вам осталась тысяча меня.
СЪЁМКИ
Без спецэффектов, склеек, хромакеев
Снимаю я малобюджетное кино.
Ордой командую героев и злодеев.
Решаю только я, что им разрешено.
Что будет в следующей сцене и за нею.
Кто счастье обретёт, кто встретит смерть.
Кто раньше на площадке постареет,
А кто лишь только будет молодеть.
Герою я пожалую отраду.
А вскоре передумаю и вдруг
Злодей уже играется с наградой.
Героя же сразил лихой недуг.
В актёрских агентствах не нуждаюсь.
Я сам своих актёров создаю.
Они не кочевряжась, не кривляясь
Воспринимают всё, что им даю.
Живут они в моём безумном мире.
Других миров для них не может быть.
В любви, бою, канаве и на пире
Им не играть приходится, а жить.
И не расстроит, не разочарует
Забытый текст, фальшивая слеза.
Держу я крепко в кулаке итог их судеб.
В них вкладываю мысли и слова.
Не режиссер, не оператор, не продюсер.
Я всемогущее и злое божество.
Ваяю на бумаге я искусство,
Чтоб испытать в финале торжество.
…Но кажется порой, что близко к бунту.
Что тот коварен, а вон тот хитёр.
Своей рукой я создал в кадре хунту.
И кажется теперь, что я- актёр.
В решениях я также не свободен.
И не могу решить всё росчерком пера.
Быть может я как автор стал бесплоден?
Или виной больная голова?
Завидовать создатель начинает.
Герои могут больше, чем он сам.
Сейчас я подавлю это восстанье.
Сюжет переменю ко всем чертям.
Но нет. Нельзя! Я сам стал частью мира.
И принятый закон не изменить.
Теперь я чёрточка всего лишь из пунктира,
Что мыслями сумел я проложить.
Страдаю, люблю и умоляю.
То счастлив, то инертен, то взбешён.
Всё глубже с каждым мигом утопая
