– Але, это участковый Кошкин, с кем я говорю?
– Шилов. Что случилось?
– Есть любопытная находка по вчерашнему телу. Приезжайте в морг. Я там буду минут через тридцать.
– Что за находка, Сергей Анатольевич?
– Паспорт, Шилов, паспорт, ну и так, шмотки по мелочи. Самое интересное при встрече.
– Понял, сейчас будем. Жень, подъем – последняя фраза была адресована Борисову, уже после того, как криминалист положил трубку.
– Что? Куда? – лицо следователя, только продавшего глаза, выражало крайнее неудовольствие.
– В морг. Кошкин звонил, паспорт нашли.
– Емае, Кошкин- Кошкин, ну хоть нам работы меньше. Он сам-то где?
– Сказал, через полчаса будет. Кофе?
– Давай, а то голова никакая. Ненавижу это состояние, когда в сон клонит, потом ты вроде примиряешься с этим, начинаешь дремать, а тебя, хвать за шиворот, и сновабудят. Китайская пытка, не иначе.
На улице стояло приятное безветрие. О вчерашнем дожде напоминали разве что черные пятна на асфальте да редкие лужи, замершие в дорожных выбоинах. Светло-серая пелена облаков, заштопанная голубыми заплатками неба, была неподвижна. Ни с чем несравнима тишина провинциальных улиц. Где бы ты ни прятался, в большом городе всегда остается ощущение непрекращающегося шума, как будто сердце само подсказывает, что рядом бесконечным потоком пульсирует жизнь. Шум большого города пропитывает воздух и вместе с ним распространяется в каждый дом и двор. Вдыхая «шумный» воздух, кому-то становится спокойнее, в иных же он селит тревогу. Что конкретно произойдет с человеком, впервые ощутившим запах большого города, неизвестно, но с уверенность можно сказать: этот запах останется в памяти на всю жизнь.
Через пять минут после прихода полицейских на аллее появился участковый. Кошкин в гордом одиночестве и с черным целлофановым пакетом широко шагал по дорожке, окруженной извечными воронами.
– Сергей Анатольевич, дорогой ты наш, – раскинув руки, будто готовясь к непременным объятьям, сказал Борисов.
Подобное проявление не могло не вызывать ответной реакции, и Сергей Анатольевич скривил нечто похожее на улыбку. Обменявшись рукопожатиями на пороге, компания направилась внутрь.
Яков Моисеевич сидел в кабинете, заполняя документы и акты. На углу стола лежала стопка толстых справочников, содержащих массу информации о судебной медицине, экспертизах и общей анатомии. Довершал стопку учебник по криминалистике с закладкой в виде номерной бирки для идентификации тела, торчащей из середины книги.
– Да, – ответил Яков Моисеевич на стук в дверь и добавил, – входите.
На пороге стояли Борисов и Шилов, участковый вперед лезть не стал. Вся его сущность источала загадочность. Легкая улыбка и взгляд, говорили о том, что он знает нечто любопытное, а мерное постукивание ногой, указывало на ужасное нетерпение. Сергей Анатольевич чувствовал себя, как на первом свидании.
– Яков Моисеевич, нам бы тело посмотреть, надо сравнить с найденным паспортом, – уверенно начал Борисов.
– Паспорт – это хорошо, правда, лицо сильно изуродовано.
Неожиданно из коридора подал голос участковый.
– Есть сумка и личные вещи, включая мобильный телефон.
Борисов и Шилов оглянулись на Кошкина, поднявшего черный пакет.
– Ну, Сергей Анатольевич, с нас бутылка, – мысленно, Борисов уже закрыл и отправил дело в архив.
Яков Моисеевич встал и, кивнув головой в сторону выхода, сказал:
– Пройдемте к холодильнику, господа.
