Из-за двери раздался крик. Щукина Анастасия Игоревна, врач-гинеколог пригласила первого пациента. Зачем терапевт рекомендовал приходить пораньше, Лиза не поняла, в кабинет она попала в начала одиннадцатого. Небольшая комната с дизайном под спартанскую обстановку: смотровое кресло, рабочий стол врача, пара стульев, банкетка, как в коридоре, раковина, зеркало, вешалка.
Возраст женщины бывает непросто определить не присмотревшись. Лоб говорит одно, уголки глаз – другое, руки – третье, а сама женщина и вовсе лукавит. Белый халат не скрывал грациозную фигуру Щукиной по причине ее банального отсутствия. Крашеные темно-каштановые волосы до плеч имели два ярких минуса: сальный блеск и отросшие светло русые корни. Незаурядная внешность и скромная, на первый взгляд одежда врача, заставили Лизу вспомнить, где она находится, и что это совсем не Москва и даже не Питер, из которого она недавно приехала.
– До пояса раздевайтесь, – не отрываясь от записей, пробормотала врач. Анастасию Игоревну мало волновало, кто к ней пришел. «Нам не о чем говорить, пока вы не раздвинули ноги», – отвечала врач на поспешные жалобы. – Ложитесь в кресло.
– Я могу просто задрать юбку? – спросила Лиза, стягивая колготки.
Щукина на мгновение оторвалась от бумаг и смерила пациентку оценивающим взглядом.
– Можете. Так, вам лет сколько, и когда цикл закончился?
– Двадцать восемь, а вот с циклом у меня какая-то проблема. Задержка уже на неделю, – ответила Лиза, попутно надевая чистые носки, специально захваченные для осмотра.
– Так вам не ко мне надо, а в аптеку за тестом или уже сделали?
– Дело не в тесте, я девственница.
Практически на целую минуту из всех звуков в кабинете осталось только легкое потрескивание ламп. За это время зрачки Щукиной несколько раз изменились в размерах, от чего по телу застывшей у банкетки Лизы, блуждали то – черные бусинки, то – двустволка с носом посередине.
– Ложитесь, – жестом пригласив Лизу в кресло, сказала Щукина, мило улыбаясь и одновременно поднимаясь из-за стола. – Вас кроме цикла ничего не беспокоит?
Накинув одноразовую простынку (свою, прихваченную вместе с носками) на потертую кожаную обивку, девушка легко забралась в кресло. Пластиковые упоры для ног не сохранили тепло, предыдущего посетителя, но Лиза решила, что это и к лучшему. Все вокруг было обшарпано и изношено, даже зеркало в уголке имело небольшую трещину.
– Нет, ничего, – ответила Лиза, отвернувшись в сторону окна. Вид собственных раздвинутых ног с головой врача между ними, всегда смущал ее.
– Как это вы так в девушках засиделись? – поинтересовалась врач, но, не дожидаясь ответа, продолжила, – тут вот, перед вами папаша с дочкой были, четырнадцать лет девчонка, а уже, ну вы поняли. Вперед чуть продвиньтесь, – попросила врач. – Мать узнала случайно, в компьютер залезла, а там, то ли переписка, что-то такое, в общем. Можете представить?
Лиза не могла представить, чтобы мать, копалась в ее письмах или мобильном телефоне. Мать погибла, возвращаясь домой, когда девушке было одиннадцать. От внезапных воспоминаний, ей стало не по себе и она, погрузившись в свои мысли, моментально забыла о вопросе.
– Все в порядке, одевайтесь.
– Что со мной? – робко спросила. Лиза.
– Да ничего. У вас не могло быть стресса, нарушения сна, может, болели чем-нибудь недавно?
– Стресс? Да, есть немного. – Лиза опустила глаза. – Я здесь родилась, но жила в другом месте. Недавно приехала.
