– Постараюсь, – помощник встал.
– Идите, голубчик, идите. И вы, господа, пока ступайте, я вас позову, когда будет нужно.
Далеко ходить не пришлось. Анна Блюментрост проживала на территории участка, порученного попечению пристава Сакса. Оставалось съездить по указанному адресу, поговорить с людьми, знающими убитую и привести их на опознание. Хотя последнее сделать было затруднительно, но всё-таки стоило попытаться.
– Георгий Тимофеевич! – довольный вид появившегося на пороге Петракова показывал, что что есть результат.
– Вижу, с хорошими вестями, – Сакс даже потёр руку об руку.
– Есть кое-что, – не то с волнением, не то с театральной застенчивостью сказал младший помощник.
– Не томи. Ну, что там?
– Девица Блюментрост проживала на Конной улице и, если можно так сказать, в основном работала у Ново-Александровского рынка, это который раньше Конным именовался. Я думаю, есть необходимость посетить место жительства и разузнать у соседей или наперсниц насчёт нашей утопленницы.
– Я тоже так думаю, хотя наш Петровский прав. Чем чёрт не шутит, может быть, сыскная нам поможет в ведении дознания. А?
– Георгий Тимофеевич, мы уже почти всю работу сделали, а они только сливки с молока снимут. Мы быстро там разузнаем о том, кто девицу за собой числил, – и в каталажку его, а там он нам всё расскажет.
– А если не расскажет?
– Георгий Тимофеевич, господин подполковник, в каталажке все поют, как те канарейки.
– А что, если её хахаль не имеет отношения к убийству? – выказал сомнение пристав.
Петраков от досады только недовольно засопел, а Сакс прикинул, какие для него могут быть последствия, если убийца так и не отыщется. А так – сыскная ведёт дознание, с неё и спрос. О себе надо больше думать, о себе.
Несколько минут пристав сидел и с ненавистью смотрел на телефонный аппарат, растравляя в душе возникшую вдруг из ниоткуда злость. Надо было телефонировать в сыскную полицию, но что-то мешало – то ли природная леность, то ли слегка насмешливый голос Владимира Гавриловича, нынешнего начальника.
После разговора с телефонисткой в трубке наконец раздался приятный баритон:
– Филиппов у аппарата!
– Доброго дня, Владимир Гаврилович! Простите за беспокойство.
– Да, да, я слушаю.
– Подполковник Сакс…
– Георгий Тимофеевич! – голос по ту сторону провода казался обрадованным, хотя сам пристав не испытывал бы радости от звонка какого-то там подполковника. – Как здоровье?
– Не жалуюсь, хожу пока ещё сам, – попытался пошутить Сакс, – никто не поддерживает.
– Главное, чтобы с дороги не столкнули, – Филиппов намекал на изменения, происходящие в столице. Председатель Совета министров и по совместительству министр внутренних дел Столыпин взялся за реформирование полиции, и в первую очередь – засидевшихся на тёплых местах полицейских начальников, которых отправлял либо командовать в другие города, либо в отставку.
– Это как карта ляжет, – осторожно ответил пристав.
– Георгий Тимофеевич, у вас что-то стряслось? – начальник сыскной полиции не стал затягивать обмен любезностями.
– Случилось, – тяжело вздохнул подполковник и начал рассказывать о прямо-таки зверском убийстве молодой женщины.
– Значит, при ней нашли «жёлтый билет»?
– Именно так.
– Где, вы говорите, делает вскрытие Чиж? В Мариинской?
– Да.
– Сейчас же подъеду к нему.
– Я тоже выезжаю.
– Георгий Тимофеевич, я к вам заеду позже, тем более, что вы уже установили место, где проживала эта самая Блюментрост, цветочное утешение.
