– Кому «нам»? Кем не велено? – растерялся чиновник для поручений.
– Полицейским Охтинского участка запрещено беседовать о деле с агентами сыскной полиции. А кем… неужто не догадались?
– Ну, я… – покачал головой Кунцевич и скрипнул зубами.
– Мечислав Николаевич, не губите. Вы ж в сыскной все головастые, – схватил за рукав чиновника для поручений Кутышкин, потом спохватился, – вы ж умные. Придумайте, как запрет обойти. А я вам подскажу.
– Говори.
– Околоточным я только третий год, многого не знаю. Вам лучше с предшественником моим поговорить, вот тот четверть века здесь службу вёл. Он вам много чего расскажет. И Васильев ему не указ.
– Ну, Дмитрий Дмитрич… – не успокаивался Кунцевич. Потом немного остыл. – Проводишь?
– Я вам адресочек подскажу.
– Что, не проводишь? Никто ж не видит нас.
– Так кажется, глаз у нас много.
– Тогда наверняка должны быть свидетели, видевшие убийц Андреевых и Анциферовых.
– Мечислав Николаевич, простите меня, но…
– И Кутышкин назвал адрес бывшего околоточного надзирателя. – Его Степаном Ивановичем зовут.
– Благодарю, – Кунцевич тронул поля шляпы.
Через полчаса Мечислав Николаевич сидел в небольшой уютной комнате. На столе исходил липовым духом самовар, стояли два стакана в серебряных подстаканниках, на одной тарелке лежал колотый сахар, на другой – пряники.
Степан Иванович оказался невысоким стариком с куцей бородкой и хитрыми глазками, блестевшими из-под кустистых седых бровей.
С десяток минут сидели молча, словно присматривались друг к другу.
Первым нарушил молчание бывший околоточный надзиратель.
– Вспомнили про старика. А я-то думаю, когда ж ко мне явятся из сыскной полиции. Слышал, многими делами ныне заниматься стали, да и штат, слышал, увеличили?
– Увеличили, – Кунцевич по опыту знал, что надо старику вначале выговориться, а уж потом приступать к делу.
– Да, на заре моей службы в сыскной два десятка сотрудников не набиралось, но начальником тогда был Путилин, земля ему пухом, – Степан Иванович осенил себя крестным знамением, – Иван Дмитрич, светлая голова, жаль, ныне таких нет. Вы уж простите старика за брюзжание, но тогда ни этих всяких ант… как его бес, антро…
– Антропологическое бюро, – подсказал Мечислав Николаевич.
– Вот-вот, этих чёртовых бюро не было. Но Иван Дмитрич – это столп, нюх имел, как никто другой, разбойников на раз вычислял. Ну, да ладно. Вы ж не за этим пришли?
– Точно.
– Про Анциферовых и Андреевых небось узнать?
– Хотелось бы.
– Так что о них толковать? Иона Фёдорович справный был мужик, – бывший околоточный пригладил ладонью короткие седые волосы, – хозяйственный. Деньги у него водились, торговлю свою имел. Разъезжал много.
– И какую торговлю вёл?
– Вот этого я вам сказать не могу, потому что не ведаю.
– Как так? – удивился Кунцевич.
– Вот так, Мечислав Николаевич. В доме своём он только проживал, а рассказывал мне, что в одной губернии товар чохом возьмёт и в другую, где такого нет, везёт и там же чохом и продаёт.
– Значит, отлучался, а назад приезжал с барышом.
– Точно так.
– Часто отъезжал из дому?
– Да, почитай, каждый месяц.
– И надолго?
– Когда на неделю, когда на две, но я подметил, не более чем на две.
– Странно.
– Да ничего странного-то и нет, каждый крутится, как может. Вот я, допустим, только служить горазд, а у него голова была ясная. Своего не упустит, то бишь… уже упустил, – с горечью добавил Степан Иванович.
– Иона Фёдорович случаем не местный?
