Валерия Андреевна ударила кулаком по столу. Владимирова поперхнулась и выронила чашку из рук.
– Ты чего?!
– Ничего! Если у тебя здесь ничего нет, если ты свою жизнь не устроила, то это не значит, что у других ничего нет! Понятно?
Владимирова принялась оттирать платье от чая.
– Ах вот ты о чем! Подковырнуть решила? Да, у меня нет работы, второй год найти не могу, так что же, в укор мне это ставить?!
– Тебе предлагали отличное место, – ехидно заметила Валерия Андреевна. – Чего ж отказалась?
– Отличное?! Да меня пытались поломойкой в магазин засунуть! Нет, лучше без работы ходить.
– Твое право, – подала плечами хозяйка. – Зато при деньгах была бы. Зарплата-то повыше пособия будет.
– А я не хочу работать уборщицей! – заявила гостья. – Не мое это!
– Ага, ты достойна большего!
– И что?
– А то, дорогая сестричка, что не место красит человека. Можно и уборщицей достичь успехов.
Наталья Лазаревна фыркнула.
– Ты хотя бы врач. У тебя и репутация соответствующая. А я?
– А ты, если мне память не изменяет, по образованию экономист. На любом предприятии могла работу бухгалтера найти.
Владимирова вздохнула, но не ответила. Большакова тоже замолчала, вытирая лужу со стола. Наталья Лазаревна встала.
– Засиделась я у тебя, дома дел много.
Валерия Андреевна кивнула.
– Провожать не надо, – донеслось из прихожей. Хлопнула дверь.
Большакова села за стол, подперев лицо руками. Ей хотелось рыдать от безысходности. Но больше – от злости на Наталью. Это ж надо – правильно, что город закрывают! Нет, понятно – ее здесь ничего не держит. Ни работы, ни семьи. Захудалая квартирка в «хрущевке». Да хоть сейчас уезжай!
В кухню вошел Алексей, обнял маму. Женщина прижала сына к себе.
– Я не хочу уезжать, – прошептал мальчик. – Зачем все это?
Женщина заминкой ответила:
– Чтобы достойные дяди смогли лишний раз отдохнуть с размахом за границей. Или купить себе очередную модную машину.
– Ненавижу их! – заявил Алексей, сильнее прижимаясь к матери. – Всех ненавижу!
– А вот это неправильно, – наставительно ответила Валерия Андреевна. – Нельзя жить с ненавистью.
– Почему? Их что, нужно любить?
– Нет, конечно. Любить их не стоит, но и сжигать сердце злобой – верный признак стать никчемным человеком. Да, можешь злиться, обижаться, ненавидеть, но никогда не делай это смыслом жизни. Никогда! – Валерия Андреевна тяжело вздохнула.
Алексей снова ушел к себе. На улице потемнело, вот-вот собирался пойти дождь. В комнате царил полумрак. Не включая свет, Алексей забрался с ногами на подоконник. Последние месяцы он наблюдает до боли родные пейзажи за окном. Вот песочница, где он в детстве лепил кулички, а потом, когда чуть подрос, пытался выстроить целый замок. А рядом качели, с которых он, семилетний мальчик, упал и больно ушиб коленки. Рядом стояла скамейка, которую каждое лето занимали пожилые люди во всего дома. Все родное! Все милое сердцу! И теперь этого всего не будет!
Мальчик перевел взгляд на окна дома напротив. Вон, на четвертом этаже, светится окно Сашки Баранова. Они познакомились года четыре назад, когда Саша с родителями переехал сюда с Восточного микрорайона. Вместе они играли, а не было идеи для игры – просто бродили по району, болтая ни о чем или делясь новостями.
А в соседнем подъезде на первом этаже – вон, на кухне свет горит, ужинают – живет Лена Плотникова. Они учатся вместе с первого класса. Красивая девочка! Алексей влюбился в нее с первого взгляда! Правда, взаимностью Лена не отвечала, но зато с ней можно дружить – всегда поможет, если что, не то что некоторые девчонки в классе.
