–Очень приятно.
Все четверо вышли на улицу, пересекли по переходу дорогу и в толпе других пассажиров направились к стоянке.
–Многовато тут чурок,– проговорила Ляля, озираясь по сторонам.– Прям не Франция, а Чуркистан какой-то.
–Это не чурки, это французы,– возразил Норов.
–Французы! – саркастически хмыкнула Ляля.– Да они по-французски только «шомаж» и знают.
–Че такое «шомаж»? – заинтересовался Владимир.
–Пособие по безработице.
–Ясно, – хмыкнул Владимир.– Работать-то их хрен заставишь. Лезут сюда отовсюду, как тараканы; французы, дурачки, их к себе пускают, думают, они на них пахать будут, а они им на шею садятся.
–И как французы их терпят? – пожала плечами Ляля.
–Вернее спросить, как арабы терпят французов?– возразил Норов. – Мы в мусульманской стране. Самая читаемая книга здесь – Коран, а самое распространенное французское имя среди новорожденных – Магомет.
–Правда что ль? – поразился Владимир.– Во дают! Вконец обнаглели.
Они подошли к автоматам, Норов пропустил Владимира вперед, и тот, достав карточку, принялся расплачиваться.
–А мы привыкли в России: француженки, француженки! – продолжала возмущаться Ляля.– Законодательницы мод! А они – вон какие! Бегемоты беременные! И все сплошь – в хиджабах.
Владимир расплатился и подождал, пока это сделает Норов.
–Живете здесь на постоянке? – поинтересовался он.
–Время от времени.
–В Тулузе?
–Под Кастельно.
–Где это? Далеко?
–Отсюда – семьдесят семь километров.
–Большой город? – спросила Ляля.
–Нет, крошечный, триста жителей, по нашим меркам – деревушка. Но очень красивый.
–А мы неподалеку от Альби обосновались, в Левисе, знаете?
–Знаю. Тоже приятный городок, побольше Кастельно.
–У нас там свое шато! – не утерпев, похвасталась Ляля. – Тридцать гектаров виноградников и замок средневековый. Полный улет!
–Оно еще не наше,– урезонил ее Владимир.– Мы ж его еще не купили.
–Считай, купили! Мы уже компроми де вант подписали! Ну, договор продажи,– пояснила она Норову. – Знаете, да? Приезжайте с Аней к нам, мы вам все покажем. Там вид такой – спасу нет! Красотища неописуемая! Заодно съездим куда-нибудь, отдохнем, а то че тут делать-то?
–Может, пообедаем вместе? – предложил Владимир Норову.
–Можно,– согласился Норов.
–Какой у вас телефон?
Норов продиктовал, Владимир набрал его и подождал, пока раздался гудок.
–Есть,– сказал он.– Сохраню у себя. Павел, да? Созвонимся.
Они пожали друг другу руки на прощанье.
–Ты действительно хочешь с ними пообедать? – спросила Анна, когда они отошли.
–Конечно, нет.
–Но ты дал ему номер своего телефона.
–Я не отказываю, когда просят, просто не беру трубку.
–Ты не отвечаешь на телефонные звонки? Совсем?
–Практически.
–А вдруг кто-то хочет сообщить тебе что-то важное?
–Всегда можно написать,– пожал он плечами.– Ты же написала.
–Кстати, спасибо, что ответил.
–Спасибо, что написала.
* * *
–Ты ездишь на «каптюре»?! – поразилась Анна, когда Норов открыл багажник машины, укладывая ее чемодан.
–А что? Хорошая машина, недорогая. Движок приемистый.
–С ума сойти! Я тебя иначе чем на «мерседесе» и не представляла.
–В деревне на «мерседесе»? В посмешище себя превращать. Французы не любят богатых.
–А у нас – наоборот.
–Ты здорово похорошела, – сказал он, трогаясь с места.
–Спасибо. Ты правда так думаешь?
–Это очевидно.
–А я из-за возраста переживаю.
–Напрасно. Ты очень красива.
Он не кривил душой. Годы смыли с ее лица мелкую угреватую сыпь, кожа сделалась ровной, и ее зрелая красота с легкими морщинками в уголках глаз и грустью, порой невольно мелькавшей во взгляде, проступила в своей бальзаковской последней неподражаемой осени.
