– А когда ваши отношения стали совсем близкими?
– Ну это я точно помню, пятого февраля.
– Скажите, она была вашей первой девушкой?
– Что? Да нет конечно.
– Странно, а мне ваш отец сказал, что вы все время у компьютера проводите.
– Слушайте, предки никогда ничего не замечают.
– Да? Может быть. И сколько у вас до Вики было романов?
– Это вам для статистики или зачем? Я не считал, но немного, – Михаил был смущен и отвечал нарочито бодро.
– Скажи, а Виктория тебя любила? И ты как к ней относился? Серьезно или так, время провести?
Михаил вздохнул и нахмурился:
– Не знаю, мне казалось, что все серьезно. А в больнице в тот последний день она мне заявила, что нам надо расстаться. Что и почему – не объяснила, сказала только, что я слишком мал для нее и не пойму ее.
– А можно подробнее этот разговор последний рассказать?
– Ну что там рассказывать? Она заявила, что ее выписывают, и за ней родители завтра утром приедут, и чтобы я больше не приходил. Я злился, не знал что делать. Говорил, что люблю ее. В конце она пообещала, что в выходные напишет мне. Но, видимо, просто, чтобы успокоить и выгнать. И потом я ушел. И все.
– А ты сам не стал ей звонить в субботу, в воскресенье, почему?
– Решил проявить силу воли. Обиделся на ее вранье: вот зачем она мне говорила, что любит?
«А следователь решил, что раз ты не звонил больше, то знал, что она умерла», – подумал Макс.
Макс приехал в подмосковную больницу, где произошло это убийство. Разыскал медсестру и врача, дежурившего в тот день. Беседа с ними по отдельности не дала никакого нового результата, хоть сколько-нибудь отличного от официального следствия. Вику привезли по скорой в среду вечером. В день убийства медперсонал ничего особенного не видел, ничего не слышал, кроме прихода в тот день задержанного по обвинению парня. Видела его только дежурная медсестра на этаже, которая и обнаружила чуть позже, раздавая градусники около пяти вечера, что Виктория мертва.
Убийство произошло в субботу, а в пятницу почти всех остальных пациенток шестиместной палаты выписали.
Максим вышел из ординаторской от врача и решил поподробнее побеседовать с разговорчивой медсестрой Любой, которая обнаружила мертвую Вику, и как раз дежурила сегодня.
Приближаясь по коридору отделения к медицинскому посту Максим увидел такую картину: медсестра сидела за столом, раскладывая по ячейкам таблетниц пациентов лекарства, а около нее в спортивном мешковатом костюме стоял невысокий худой старик с аккуратной седой бородкой и что-то рассказывал девушке, часто переходя на шепот и наклоняясь через весь стол к ее уху. Люба раскраснелась и хихикала, но увидев приближающегося Максима, выпрямилась на стуле, стала серьезной и сказала:
– Захар Петрович, идите к себе, готовьтесь к выписке, я попозже к вам зайду.
Мужчина оглянулся, и поняв, что они теперь не одни, оценивающе посмотрел на Максима снизу вверх, прищурив глаз.
– Ты не гляди, что он молодой, у него анекдот с бородой…, – бойко начал дед Захар новую присказку, а Люба слегка покраснела и снова улыбнулась, но тут же с легкой укоризной и все-таки смеющимися глазами прервала его:
– Захар Петрович, идите уже…
– Слушаюсь и повинуюсь, Любовь моя, я буду ждать! – подмигнув Максиму, он смешно откозырялся под воображаемую фуражку и довольно резво зашагал по коридору, слегка припадая на одну ногу.
Максима эта сцена позабавила, он проводил дедушку Захара взглядом, улыбнулся, и переключился на разговор с Любой:
