Он принялся тут же искать номер в телефоне и звонить:
– Алексей Олегович, это Северский, да, добрый день! Вы сможете меня сегодня принять? И я буду не один. Волков Максим Николаевич. Все расскажем при встрече, премного обязан, договорились, – он закончил звонок и посмотрел на время. – Ну что же, детектив, у нас с вами образовались два с половиной часа на «поесть» и доехать.
Адвокат и Максим незаметно вернулись к привычному для них обращению друг с другом на «вы» и обоим стало комфортнее общаться.
– Хорошо. Вы тут знаете приличное место неподалеку?
– Конечно, двигайтесь прямо буквально двести метров и паркуйтесь.
– Тут все в столбиках, – сказал Максим, подъезжая к ресторану.
– Остановитесь и помигайте фарами, нас встретят.
И действительно, из ресторана выбежал резвый молодой человек в белой рубашке и снял парковочный столбик, освобождая им место под парковку.
Они зашли в ресторан, Иван Абрамович кивнул на входе персоналу и очевидно привычным маршрутом поднялся на второй этаж в отдельную уютную нишу. Они сели на диваны напротив друг друга. Официант принес меню и воду.
– Посоветуйте что-нибудь, Иван Абрамович, – попросил Максим.
– Да тут все съедобно. А что предпочитаете, мясо, рыбу?
– Это по настроению, я всеяден. Но рыбу не везде умеют готовить.
– Верно, тут одно из самых удачных блюд, пожалуй, котлета по-киевски. Она здесь без вульгарного укропа, как во многих других заведениях. И гарнир к ней хорош, всего понемногу. Салат фирменный вкусный. Вы за рулем, поэтому выпить не предлагаю, да и рано еще.
– Ну что же, воспользуюсь вашей наводкой, – ответил Макс, разглядывая меню, – возьму салат и котлету по-киевски.
Официант принял два одинаковых заказа и удалился, забрав меню. Принес в высоких стаканах свежий яблочный сок и приборы.
– Давайте побеседуем, пока ждем, у вас, конечно, остались вопросы? – спросил адвокат, пробуя фреш.
– Да, первым делом хочу понять, на чем вы собираетесь строить защиту в той ситуации, как она есть. Если, например, мне ничего не удастся раскопать.
– Я думаю, это маловероятно, наверняка хоть что-то раскопаете. Но если уж так случится, что нет, то буду опираться на презумпцию невиновности. Прямых улик, подтверждающих причастность парня к убийству, нет. Улики только косвенные, да и то, притянуты следствием за уши. Тем более, что наш клиент говорит правду, с самого начала не отрицал, что находился в больнице в тот день, и даже время указал точно. Если бы он был причастен к убийству, скорее всего попытался бы время изменить, или как-то увиливать, а он, не зная, что там видеокамера на входе, сразу сам все четко рассказал.
– Почему думаете, что про видеокамеру он не знал? – уточнил Максим.
– Я просто спросил его об этом, после изучения показаний. Он камеру не заметил, да нормальный человек и не будет на нее внимания обращать, а он производит впечатление вполне нормального парня. Только немного нервного, хотя, в такой ситуации кто не занервничает?
Им принесли салаты и теплые булочки в маленькой плетеной корзинке. Они оба с воодушевлением принялись за еду, но разговор продолжили. Максим спросил:
– А он расстроился, узнав о смерти девушки, и как он об этом узнал?
– Узнал при аресте, поэтому сказать могу только со слов отца, что сын был ошарашен. Еще есть видеозапись допроса в кабинете следователя сразу после ареста, я смотрел. Михаил был очень расстроен, реакция вполне непосредственная, не наигранная. Да и мотива нет, – подумаешь, беременность, даже если предположить, что он о ней знал.
