Когда на другой день прибыла депутация, Супрамати объявил, что согласен принять вверяемую ему власть, и тотчас был осыпан льстивыми, раболепными поздравлениями и изъявлениями радости прибывших сановников. Они не догадывались, что проникновенный взор мага читает в их лицемерных сердцах и видит враждебно-завистливые мысли их и предательские замыслы.
Но прекрасные и ясные глаза Супрамати не выдали его знания. Он дружелюбно ответил на приветствия, дал одеть на себя короткое белое одеяние, вышитое золотом, и голубой плащ, а на голову возложил широкий золотой, усыпанный драгоценными камнями венец. Затем он отбыл в королевский дворец.
На верху главной лестницы его ожидала невеста. Расстроенная пережитым волнением, Виспала подняла на него робко полные слез глаза и любовно взглянула; когда же он с приветливой улыбкой взял ее руку, поцеловал и нежно прошептал несколько слов, глаза заблистали от радости, и она, сияя счастьем, направилась с ним на пир.
Бракосочетание назначили через шесть недель, но бразды правления были теперь же вручены новому королю, и после председательствования впервые на собрании Совета Супрамати удалился в свои покои.
Он взял с собой для личных услуг двух учеников, и это создало ему новых врагов. Придворные, считая, что имеют на эти должности неотъемлемые права, были взбешены «прихотью» этого «проходимца», посмевшего предпочесть им таких же темных и ничтожных людей, как и сам.
Супрамати понимал, что его призрачное царствование будет недолговечно; поэтому он хотел возможно полнее использовать бывшее в его распоряжении время для того, чтобы ввести преобразования и заложить основы религии, которая вернула бы народы к так долго отрицаемому Творцу.
Благодаря его энергии, ему удалось наконец отменить прежде всего возмутительный закон обречения на смерть больных, а затем и кое-какие другие менее важные, но одинаково жестокие и неправые законоположения.
С едва скрываемым неудовольствием слушали сановники этого совершенно неизвестного им человека, когда тот говорил о милосердии, прощении, добре, и затем «дерзкой», по их мнению, рукой намеревался ниспровергнуть все общественно-политическое устройство государства, существовавшее многие века. Хороши или дурны были законы, но все к ним привыкли, и большинство заинтересовано было в их сохранении.
Общее недовольство привилегированных классов росло, приобретая все новых сторонников, а Супрамати ничего казалось не замечал и неотложно продолжал свое преобразовательное дело. Ежедневно по вечерам он проводил несколько часов с Виспалой, поучая ее и развивая ее ум.
Теперь молодая королева вполне сознала, насколько была ниже избранного ею мужа, и пламенно желала умственно дорасти до него. Она умоляла Супрамати просвещать ее и внушить ту веру, которую он исповедовал, и, конечно, у него не было более усердной, убежденной и горячей ученицы.
Тем временем среди населения распускали насчет нового короля гнусные и тревожные слухи. На первом месте стояло клеветническое обвинение в чародействе, при помощи которого он уморил короля, а затем околдовал его наследницу, чтобы забрать в руки власть. Арфа, с помощью которой Супрамати совершал исцеления, оказалась тоже орудием волшебства, а сам он выставлялся несомненным и опасным агентом «горцев», пытавшихся через него восстановить старые предрассудки и запрещенные под страхом смерти волхвования. Все эти толки приняли такие размеры, что друзья Супрамати сочли своей обязанностью предупредить Виспалу о подготовлявшейся революции.
